— Надо.

— Но как?

— Я знаю. Главное проснуться.

— Попытаемся.

Друзья одновременно вынырнули из сна. Комната была целая. Ссадины и царапины на коже — настоящие.

Они оделись. Собрались. Лаврушин встал в центре комнаты. Зажмурился. И его пальцы побежали по клавишам.

Вихрь захватил друзей…

Часть четвёртая Тёмные миры

Часть четвёртая

Тёмные миры

— Догоните! Посадите её на иглу! — послышался истошный крик.

По улице пробежала визжащая девица. За ней неслось пятеро бандитов, весь вид которых говорил о том, что они не просто бандиты, а бандиты распоясавшиеся, злобные, отпетые и ничего не боящиеся. Кто из них был с пистолетом, кто с кастетом, кто с ножом. Приказывал им по пояс высунувшийся из окна «Вольво» хорошо одетый мерзавец.

— «Сельва», Гарлем? — прошептал Лаврушин, прислоняясь спиной к стене дома.

— Чёрта с два, — покачал головой Степан. — Россия. Действительно, напротив был магазин с вывеской «Булочная».

Бандиты всё-таки нагнали девицу, визжащую громко и отчаянно, затолкали её в «Жигули», и те вместе с «Вольво» резво набрали скорость, завернули в переулок и скрылись из вида.

Друзья быстро сориентировались. Оказалось, что они действительно в России. В Москве. В переулке недалёко от Пушкинской площади.

На столицу опускались голубые стеклянные сумерки — время, когда очертания предметов проступают особенно чётко, когда становится немного грустно и загадочно. Но только не здесь. Здесь было не до лёгкой грусти!

Пушкинская площадь и Тверская улица были забиты народом, как метро в час пик. И каким народом!

Под памятником Пушкина человек десять, со всеми удобствами разложив принадлежности, кололись наркотиками. Вокруг было уже десятка два полностью приторчавших.

Поодаль плечом к плечу стояли демонстранты с плакатами: «Свободу голубым», «Союзу лесбиянок России быть!», «Гаврилу Попова — в Президенты этой поганой страны», «Умрём, но не сдадимся».