– Что? – Нахмурился Гэбриэл.

– Всего и не выскажешь! Поезжайте. – Она махнула рукой. Гэбриэл подошёл, поцеловал Марию в лоб, взяв за локти, ласково сказал:

– Я завтра приеду, посмотрю, как ты тут. Устраивайся! Ничего не бойся, ни о чём не тревожься.

– Я не буду. – Пообещала Мария. – Ты приезжай, пожалуйста.

– Я вон там. – Он показал рукой на замок, хорошо отсюда видный. – Видишь, квадратная такая башня, справа? Вон те окна, где больше всего плюща – мои. Знай, я там. Если что-то понадобится, скажи Гансу, он знает, как дать нам знать.

Ганс, который стоял неподалёку, несколько раз кивнул.

– Он не разговаривает, потому, что ему язык вырезали, но он прекрасно всё понимает и слышит.

Мария испуганно посмотрела на Ганса, и тот весело ей подмигнул. Он был красивый, темноволосый и темноглазый, улыбка у него была обаятельная. Мария видела много красивых полукровок, и они и были её главные мучители, но вот улыбок их, таких весёлых, она никогда не видела, и потому почувствовала доверие. Особенно её поразило, что Тильда главнее него – её приучили считать, будто женщина в любом случае ниже мужчины. Сколько она слышала от Доктора, что они – ниже и грязнее самого поганого мужичонки! Но Тильда распоряжалась Гансом почти так же, как когда-то Матушка распоряжалась ими самими, хоть была и неизмеримо приятнее, приветливее и просто добрее, чем та. Гэбриэл, колеблясь – Мария чувствовала, что ему не хочется уезжать, и ей это было приятно, – всё-таки уехал. А Тильда повела её смотреть их хозяйство. Показала хлев, пасущихся на солнечном склоне, поросшем ромашками, коз и телят, сводила к реке: здесь был пологий лужок, укромный, с обеих сторон загороженный обрывистыми склонами, тенистый: его в любое время дня укрывали от солнца вековые тополя, – где Тильда приказала рабочим насыпать мелкого оранжевого песка. Теперь здесь можно было посидеть и даже искупаться: от города и Белой Горки это место прикрывали высокие склоны и тополя, от замка – кусты сирени на том берегу. От течения Ригины его тоже прикрывал мощный известняковый выступ, и вода здесь была спокойная, тёплая – Мария, подойдя к воде, увидела огромное множество мальков, гревшихся на мелководье, которые брызнули от неё прочь, хорошо видные в чистой воде на фоне песка.

– Вечером, как стемнеет, можно здесь купаться, чтобы уже точно никто не увидел. – Сообщила Тильда, страшно гордая. – Наши угодья стеной обнесены, две калитки есть, запертые; сюда посторонний никогда не попадёт. Милорд наш подарил нам двух щенков, волкодавов, местной породы, они подрастут, и по ночам будут нас охранять. Пойдём, я тебе наши деревья покажу. Здесь овражек есть, он вишней порос. Я велела лишние кусты вырубить, расчистить там, и теперь у нас свой вишнёвый садик есть, правда, вишня уже отходит, мало её, только покушать на раз. Идём… Осторожнее, деточка, береги себя, ты ведь не одна.