– Я быстро устаю. – Пожаловалась Мария. – Пока сижу, ничего, а как приходится куда-то идти, как я сразу же из сил выбиваюсь…

– Это потому, что ты не двигалась полгода. Отвыкла. Ничего, ты молоденькая, сильная, всё вернётся, и ловкость, и силы…

– А я думала, – оживилась Мария, – это из-за живота…

– Да что ты! Беременность не болезнь, это наше нормальное женское состояние. Мы для того и созданы Богом, чтобы жизнь дарить. Детей нести в этот мир, к добру или худу. Наше тело для того и предназначено. – Тильда, поднимаясь по довольно крутому в этом месте склону, слегка запыхалась, но продолжала поддерживать Марию: девушке и в самом деле, движение давалось нелегко. Наверху ей пришлось даже присесть в тени тополя, пытаясь отдышаться. Тильда стояла рядом, обмахивая её листком лопуха – день был жаркий.

– Ничего. – Приговаривала ласково. – Это скоро изменится, не переживай. Станешь снова бегать, как козочка. Вон, ножки какие длинные! А двигаться нужно, понемножку, помаленьку, но двигаться, не то окостенеешь, болеть начнёшь…

– Я умею коз доить. – Сообщила Мария, по-прежнему стремясь быть полезной. – Полоть грядки, убираться в доме и во дворе. Больше нас ничему не учили… Но я хочу чему-нибудь научиться, правда.

– Научишься. Сейчас мы с тобой пойдём и уберём твою комнатку. Я тебе выбрала комнатку на третьем этаже, она небольшая, но светлая, окно на замок выходит, и стены панелями обшиты – наверное, прежде там начальник стражи жил. На втором этаже я Мойше устрою, он уже не так молод, чтобы наверх подниматься; там у него и лаборатория будет, и спальня, и кабинет, сама рядом с тобою поселюсь, там ещё одна комнатка, поменьше, имеется, а на самом верху библиотеку устроим: комнат там нет, по стенам можно стеллажи сделать, но это уж позже. На первом этаже кухня уже готова, кладовые, и две комнатки для Ганса и служанки, и дверь в подвал. Ох, видела бы ты, моя милая, как грязно там было прежде, какая там разруха была! Ганс, мальчик мой, воды нам наверх принеси, и всего, что нужно для уборки… Вот тебе щётка, девочка моя, будешь чистить стены – нагибаться тебе, в твоём положении, нельзя. И тяжёлое поднимать – тоже! Чудо и то, что ты сохранила ребёночка. Как пинаться начнёт, пережди. Если живот заболит или тяжесть появится – ляг, полежи. Береги себя и дитя, работа, она от нас не убежит, а вот ребёночку повредить можно.

– А как роды происходят? – Задала Мария свой самый главный вопрос. Тильда кивнула:

– Пойдём. Пока убираемся, я тебе всё-всё подробненько расскажу. Что, как… Пойдём.

Тильда прекрасно знала, что общая работа как ничто иное сближает и раскрепощает, и не ошиблась и в этот раз. Мария под её руководством начисто вымыла окно, застеклённое четырьмя прозрачными венецианскими стёклами и выложенными полукругом жёлтыми, красными, зелёными и синими. Створки были открыты, и по комнате гулял сквознячок, пахнущий цветами и речной свежестью. Мария тщательно прошлась щёткой по каменным стенам поверх деревянных панелей, пока Тильда подметала и мыла полы, тоже недавно уложенные и покрытые лаком. Повсюду в башне ещё лежали стружки, стояли горшки и вёдра из-под извести, лака, морилки, олифы и прочих строительных материалов, и они собирали это и складывали, а Ганс относил вниз, чтобы на тачке увезти в ров, куда свозили отходы Твидлы и Белая Горка. Пока работали, Тильда рассказывала Марии про беременность, обычные женские проблемы и способы их преодоления, и, наконец, самое животрепещущее: роды. Мария так жадно её слушала, что Тильда постаралась и описала всё в деталях, попутно успокаивая Марию и утверждая, что всё это, видит Бог, происходило от сотворения мира и будет происходить ещё века. И Мария успокаивалась, на душе становилось всё легче. Тильда старалась, чтобы девушка не утомлялась, и они не торопились; пообедали внизу, втроём. Хоть кухня была полностью готова, еду пока Тильда привозила из замка. Попутно Тильда рассказывала Марии, что к чему, какой предмет для чего предназначен, как чем пользоваться, какие-то маленькие хитрости и приспособления… Девушке было так интересно, что она не замечала течения времени, охваченная радостным нетерпением. Она чувствовала себя полезной, её хвалили – впервые в жизни хвалили! – за то, как хорошо и ловко она помыла окно… Приехали люди из замка, привезли вещи, и до вечера они обставляли комнату Марии. Поставили кровать, узкую, с резными спинками, вместо балдахина над нею установили кольцо с кисейной занавеской от насекомых; Тильда научила Марию взбивать перину и подушки, которые аккуратно установили одна на другую и покрыли кисейными салфетками. Небольшой круглый стол установили у окна и покрыли бежевой скатертью с цветочными узорами и маками, сверху поставили эльфийскую стеклянную вазу, в которую Ганс принёс охапку полевых цветов – ромашек и тех же маков. Гэбриэл прислал также два сундука, из тех, что служат и вместилищем всяческих вещей, и стульями, а порой и кроватями, изящный дамский шкаф, секретер и высокий стул, но что поразило Марию больше всего, так это ковры и гобелены. Ковёр на пол оказался даже чуть больше самой комнаты, и его пришлось немного подгибать и прикрывать этот подгиб кроватью, ковёр на стену был украшен вездесущими уже маками, а два эльфийских шёлковых гобелена изображали птиц и цветы. В комнате стало так уютно и красиво, что Мария расплакалась, когда её спросили, нравится ли ей. Нравится! На ферме было убого и аскетично: их называли «мясо» и относились соответственно. В Садах Мечты… да что их вспоминать! Мария просто не представляла себе подобной роскоши, подобной красоты, для неё это был своеобразный шок, приятный, но всё же шок. Не верилось, что она будет здесь жить, что именно она – хозяйка всего этого великолепия! Гэбриэл не поскупился, вещи были дорогие, новые и модные. В комнате вкусно пахло лаком, деревом, какими-то духами и лавандой, мешочками с которой перекладывали бельё – от моли и для аромата. К крюку на потолке прикрепили на цепях кольцо со свечами, кроме того, принесли подсвечник на семь свечей, высокий, чтобы ставить на пол, и маленький подсвечник, на одну свечу, на стол. Кольцо спускалось и закреплялось очень легко, Мария попробовала раз и никакого труда это ей не составило. Всё это происходило уже под вечер, и Тильда собиралась уезжать в замок – для неё пока комната была не готова, вдобавок, она принимала самое активное участие в изготовлении приданого Алисы. С Марией они договорились, что девушка будет понемножку, начиная с последнего этажа, наводить порядок, только ни в коем случае тяжёлого не поднимать, не уставать, не наклоняться, спешки никакой нет. Завтра после завтрака они приедут с Моисеем, и Мария с ним познакомится, а он посмотрит её и скажет, как и что.