– Вы правы – вам вредно пить, ваше величество. – Вылил вино прямо на пол. – То, что вы сознаёте это, говорит о том, что вы не безнадёжны. Люди слабы… А для Господа один кающийся грешник дороже сотни праведников.

– Не искушайте меня мечтой о прощении. – Прошептала королева с такой искренней мукой в голосе, что сердце командора дрогнуло.

– Позвольте мне быть вашим рыцарем, ваше величество. – Тихо сказал он. – Пока бьётся это сердце…

– За такое сердце, как ваше, – так же тихо ответила королева, и её глаза сияли и плавились, завораживая, – я готова отдать весь мир… и даже своё королевство!

Дрэд явился в Сансет рано утром, стремясь первым оказаться на месте и направить подозрения и разговоры в нужное русло. Но, к величайшему его удивлению и величайшей же досаде, его встретила сама Изабелла, живая, здоровая и довольная, словно сытая кошка.

– Мастер Дрэд! – Промурлыкала она, оставив дверь в свою спальню широко открытой и как бы невзначай отстраняясь, чтобы Дрэд мог лицезреть спавшего в её постели богатырским сном командора иоаннитов, что называется, «ню».

– Ой! – Изабелла изобразила смущение, но такое неискреннее, что больше походило на издевку, и прикрыла дверь. – Чем обязана в столь ранний час?..

Дрэд был так взбешён, так разочарован, настолько не ожидал ничего подобного, что не сумел в первые секунды этого скрыть. Вот же стерва, вот… тварь!!! А командор?! Вот уж от кого Дрэд мог ожидать такого в последнюю очередь, так это от него! Сам Бриан де Латрей – но КАК?!! Изабелла никогда не пробовала на Дрэде свои чары, так что он понятия не имел, насколько она опасна.

– Ничего… – Он с такой натугой боролся с собой, что у Изабеллы, мощного эмпата, при виде этого чуть ли не зубы ныли. – Ничего такого, ваше величество, что требовало бы отрывать вас от приятного времяпрепровождения. Не смею мешать.

– Что ж, я и в самом деле немножко занята. – Ангельски улыбнулась ему Изабелла. – Благодарю за визит. Всегда рада видеть вас… мастер.

Глава третья. Акколада

Глава третья. Акколада

И вот уже Гэбриэл, как его брат совсем недавно – а кажется, что целую вечность назад, – показывал Марии с носа судна красоты и чудеса Поймы, как радушный хозяин, наслаждаясь её удивлением, восторгом и счастьем. Девушка то и дело хватала его за руку, вся разрумянившаяся от счастья, с горящими от восторга глазами, восклицая то и дело: «Что это?! Это настоящее?! Как это можно, это волшебство?!». Всё она видела впервые: и озарённые солнцем замки, деревенские дома, церкви и колокольни, и сады, и стада коров и телят, и ровные полосы полей. Поля цветущей гречихи, бело-розовые, с вкраплениями синих васильков, просто ошеломили её, Мария и не знала, что существует такая красота! Но изумрудные поля молодой пшеницы и овса, с теми же васильками, не уступали сладчайшему великолепию гречихи… Выпасы были белы от ромашек, с золотыми проблесками донника и алыми пятнами маков, и над всем этим голубело небо с белыми кучками облаков. У девушки было такое чувство, словно она долгое время была в темноте, в серости, в тесном и страшном узилище, и вдруг вырвалась на свободу и задохнулась от восторга перед красотой и необъятностью мира. И так вспоминали Сады Мечты все их узники, не смотря на то, что там было по-своему красиво, местами даже роскошно… Гэбриэл рассказывал ей: это замок, это церковь, это монастырь, и вон те заросли – это деревья вокруг искусственных прудов, где монахи разводят рыбу, там тоже очень красиво, и можно рыбачить, только они с братом не любят рыбалку – не на искусственных прудах. А это – это да, это рыбаки, обычно подростки, и эти прутья у них – удочки… А это доярки идут на обеденную дойку, да, это женщины, ты ещё не поняла, что всё, что нам говорили там, – враньё от первого до последнего слова?..