– Это колдовские штучки Барр, я больше, чем уверен! – Он ходил по комнате, поигрывая медальоном с собственным гербом. – Получается, это было не случайное стечение обстоятельств, правильно?! Они с самого начала нацелились на маму, и, возможно, кого-то из нас. Всё, суки, рассчитали: если бы это случилось в Хефлинуэлле, хрен бы они там достали нас, мама поехала бы через лес, а в лесу она была в полной безопасности. Ей пришлось везти меня по воде, и там они её и поймали, на одном из островов. На Королевской Дороге она тоже была бы в безопасности! А крысу, – он стиснул зубы, – подбросил кто-то здесь, кто-то из челяди. Либо кухарка-пьяница, либо нянька… Но я почему-то склоняюсь к этому, к пажу – больно многозначительно он прихорашивался, нет?..

– Думаешь, он был содомитом? – Поинтересовался Иво.

– Думаю, да. И почему был?.. Он и теперь наверняка есть. Тогда ему было четырнадцать, значит, сейчас ему тридцать четыре. И кто-то наверняка вспомнит, что это был за паж! Либо отец, либо Глэдис… А может, и нянька та знает, найти бы её. Экономка же не сказала, что она умерла, правильно?.. Значит, тётка жива.

«А главное, – подумал он, – старший наконец-то успокоится, что не виноват он ни фига!».

– Вы знаете, сударь, – вдруг прямо взглянув командору в лицо, сказала Изабелла, – что впервые увидев вас, я подумала: «Какой урод! Тяжело, наверное, жить с таким увечьем…», – она приняла у него бокал с вином. Командор потемнел лицом и стиснул зубы. Нет, не то, чтобы для него было так уж важно, привлекателен он, или нет, тем более, в глазах этой… Но такая наглая откровенность!

– Но пообщавшись с вами сегодня, я уже совсем другими глазами взглянула на вас… и на себя. – Она прикрыла губы ладонью. – Простите! Королеве не пристало быть откровенной, тем более, с врагом – ведь вы мой враг, не спорьте, я знаю. Но лучше такой враг, как вы, чем сотня лживых друзей, которые окружают меня постоянно, всегда, с самого моего рождения! Почему, – она вновь взглянула на него, и её сапфировые глаза были кристально чисты и честны, – почему я не встретила вас или кого-то вроде вас давно, тогда, когда ещё не стала коварной, лживой, скрытной дрянью?! Боже! – Она прыснула сквозь слёзы, закрывая лицо руками, отставив бокал. – Я пьяна, я в самом деле пьяна! Что я говорю?! Что вы делаете со мной?! Зачем только сейчас я узнала, что рыцари на самом деле существуют, что есть люди суровые, честные и бескомпромиссные, вроде вас?! За что мне такая насмешка судьбы?! Я жила в окружении гадюк и ядовитых гадов, посмотрите на них, – она обвела рукой зал для приёмов, где толпились придворные, – думаете, здесь наберётся чести и верности хоть на бокал вот такого вина? – Она вновь подняла бокал, покачала его. – Сестра – ханжа и дура, брат болен, племянники… вы сами знаете. И я, я – одна, бездетная королева, насмешка небес… вы думаете, я хотела дитя только ради короны и наследства?.. Я женщина! – Она прерывисто вздохнула. – Я женщина!!! Я хотела прижать к груди своё дитя, как хочет этого любая крестьянка… но крестьянке – дано, а мне – нет!!! Ах, не слушайте меня! Я пьяна и болтлива… Вам наверняка рассказали, что я коварна, как дьявол – и это правда, командор. Я такая. – Она поднесла бокал к губам, но Бриан де Латрей решительно забрал его у неё: