– Вы не Гэбриэл. – Сказала, замерев, Мария.

– Нет, не он. – Согласился герцог.

– Вы его брат, Гарет. – Она не спрашивала, она констатировала факт. – Я не ожидала… что вы такие одинаковые. Я никогда не видела одинаковых людей.

– Ну, не такие уж мы и одинаковые. – Усмехнулся Гарет, и Мария в свою очередь просто утонула в его глазах, синих до умопомрачения, и в то же время тёплых, хоть такого и не могло быть.

– Да. – Она принялась скручивать в трубочку фартук. – Не совсем.

– А что это за запах? – Принюхался Гарет, подходя к ней, и девушка ахнула, легонько шлёпнув раскрытой ладонью себе по лбу:

– Варенье!!! – И бросилась в дом. Гарет, посмеиваясь, вошёл за ней.

– Я варю клубничное варенье! – Гордо сообщила ему Мария, помешивая смачно, неторопливо булькающее варево, источающее упоительный аромат. – Меня Тильда учит готовить, я уже много, что умею. Они меня всё время хвалят, – она сдула со лба топазовую прядь, утёрла лоб тыльной стороной ладони такой прекрасной руки, что у Гарета вновь едва не остановились сердце и дыхание, – но я-то знаю, что это от доброты. Только они такие хорошие и добрые, – девушка улыбнулась ему, и сердце Гарета всё-таки остановилось на несколько бесконечных мгновений, – что я делаю вид, будто верю. Хотите, я вас угощу?

– Хочу. – Гарет уселся за стол напротив, не сводя с неё глаз. – И хорошо бы сливочек холодных и свежего хлеба. Есть такое?

– Конечно! – Мария даже покраснела немного от невинного тщеславия. – У нас есть всё! Возьмите, помешайте! – Без тени смущения девушка сунула в руки герцогу ложку на длинном черенке. – Только мешайте, как следует!!! Варенье нужно всё время мешать, чтобы не подгорело! – И, оставив Гарета мешать варенье с глупейшим чувством в груди, принялась порхать по кухне, собирая угощение. Именно порхать: беременность не повредила изяществу её фигуры и не сделала её неуклюжей. Мария двигалась, словно танцевала, быстро, но не суетливо, ловко, движения были точные, стремительные, но плавные. На неё хотелось смотреть вечно, и Гарет вдруг поймал себя на мысли, что завидует тому человеку, который возьмёт её замуж и каждое утро будет смотреть, как она готовит ему завтрак, наслаждаясь грацией её движений. И тут же ему захотелось, как Мария, шлёпнуть себя ладонью по лбу: с ума сошел? Ты о чем думаешь?! И что ты вообще делаешь, ты герцог, или кто?! Ты мешаешь варенье по приказу девушки, которую сам недавно называл… – И тут же осекся, поняв, что уже никогда так назвать её не сможет, и убьет любого, кто попытается назвать ее так впредь. Гарет понял брата. И стало так… так… он даже не мог определить для себя, что именно чувствует. Гэйб женится на прелестной феечке, и ангел с янтарными глазами родит ему дитя. И это нормально? Это справедливо?!