– Сливки! – Мария поставила на стол вазочку с холодными сливками, в которых, как положено, стоймя стояла ложка. – Хлеб из замка, свежий. Я пока хлеб печь не умею, Тильда обещала научить. Пока что я учусь печь пироги, хлеб потом. Нам из замка столько всяких вкусностей привозят! Я люблю булочки с корицей и изюмом. – Она то и дело сдувала с лица непослушную вьющуюся прядь, ловко порхая руками над столом: резала и раскладывала на блюде хлеб, выставляла блюдца, выкладывала на них клубнику и какие-то сладости. Поставила на стол бутыль сидра в фирменной глиняной бутылке с сургучной печатью Твидлов. – А сладости – от Твидлов. Мы вчера с Тильдой ходили к ним в гости, – Мария выпрямилась, вновь утерев лоб, – у них так хорошо! И такие дети прекрасные, я просто уйти от них не могла! – Она чуть покраснела. – Простите, я болтаю… Ой! – Она выхватила у него ложку. – Садитесь, угощайтесь… Что это я! Вы так похожи на Гэбриэла, даже голос, я…

– Всё нормально. – Гарет сел за стол. – На самом деле я ничуть не злее своего брата, клянусь.

– Я знаю. – Она глянула так доверчиво! – Он вас очень любит.

«Сука! – Почему-то разозлился Гарет на брата. – Сука, сука ты, Гэйб, и больше никто!!!».

– А Гэбриэл скоро вернётся? – Спросила Мария, с надеждой посмотрев на него. Гарет задержал взгляд в её глазах, чувствуя и неловкость, и радость какую-то беспричинную, и досаду, и удивление одновременно. Он не понимал этого взгляда! Мария не боялась и не стыдилась его, не кокетничала и не флиртовала. Она просто задала вопрос и смотрела на него ясно и бестрепетно. Девушка в самом деле не чувствовала себя опозоренной или униженной, и в самом деле не пыталась ни понравится ему, ни очаровать его. В ней и тени кокетства не было! И Гарет растерялся. До сих пор он играл с девушками и женщинами в понятную ему и простую игру. Он обманывал, чтобы получить удовольствие, его обманывали, чтобы получить его в личное пользование. Хотя бы ненадолго. И он знал, что его обманывают, и играл в поддавки, уверенный, что ведёт в этой игре, получая удовольствие от процесса. Он всегда знал, и что говорить, и как, и как улыбаться, и когда… Здесь же Гарет оказался в ситуации, в которой совершенно не знал, как быть. И это и напрягло его, но и показалось захватывающе-интересным.

Мария сняла с огня таз, накрыла его белой тканью, села напротив.

– Скоро. – Ответил Гарет. – Ты скучаешь по нему?

– Конечно! – Воскликнула Мария с таким изумлением, словно он усомнился в очевидных истинах, таких, как небо сверху, а вода мокрая. – Я ведь так его люблю! – И у Гарета вновь перехватило дыхание.