Как ей хотелось побывать в своем замке! Это же был ее собственный дом, первый в жизни, настоящий дом! И Алиса с нетерпением ждала Гэбриэла, чтобы поговорить с ним о давно обещанном визите в Июс. Да, гости, да, новые обязанности и занятия… Но это же всего на пару – другую дней! Узнав, что Гарет в замке, Алиса приготовилась встречать и его, и своего жениха, но Гарет пришёл к ней один.

– А Гэбриэл у батюшки? – Расцеловав его в обе щеки, спросила Алиса.

– Нет… Видишь ли, Алискин, он поплыл в Ригстаун.

– В Ригстаун? – Опешила и как-то сразу увяла Алиса. Гарет поспешил объяснить ей, что произошло, как они освободили десять девчонок, и почему Гэбриэл отправился вместе с ними в Ригстаун.

– Я знаю, – всхлипнула Алиса, – что он не мог не поплыть с ними… Я же понимаю… Просто… просто… – Она всплеснула руками и разрыдалась:

– Просто я вдруг подумала… что я ему не нужна-а-а-а!!!

Подумав о прекрасной обитательнице башни Тополиной Рощи, Гарет понял, что не знает, как утешить Алису. А главное – сам-то он верит, что плакать Алисе не о чем и бояться нечего?..

Во владения вассалов Еннера Корнелий заявился уже не так опрометчиво, как пытался прийти на Русский Север. Проклятых еретиков-схизматиков он по-прежнему имел в виду, возненавидев их за свое унижение страшно. Правда, Корнелий даже себя самого убедил, что греха гордыни, мстительности и ненависти лишен напрочь, и желает лишь восстановить справедливость и угодить Богу. Ибо ему, а не Корнелию, самому беззлобному в мире человеку, была нанесена обида. А Корнелий – не, он не обиделся.

Но руссы – это позже. А пока – Каяна и безбожный Фьёсангервен. А если эрл воспротивится – ему же хуже!

Мальчишка Енох все это время, не просыхая, пил со своими новыми приятелями, Роном Гирстом и его оруженосцем, и по пьяни выбалтывал им все, что следовало и не следовало. И сам не понял, как так вышло, что его незначительные и вроде бы такие мелкие обиды на дядю Лайнела, тетю Луизу, Гарри и Фиби становятся вдруг такими важными и чуть ли не смертельными! Уж новые закадычные друзья открыли ему глаза! И как он прежде не понимал, что дядя Лайнел, прикидываясь добрым и заботливым, нагло и откровенно обирал Еноха, оттирал его от управления собственными землями, под предлогом того, что Енох, дескать, еще не повзрослел! И как прав-то был Рон, когда говорил ему, что дядька как с сопливым пацаном с ним обращается, а он не пацан!

– Я не пацан! – Пьяно мотая головой, кричал он, и друзья соглашались, подливая ему ещё.

Первым городом, который осчастливил своим появлением Корнелий, стал Брэдрик. Господином Брэдрика был барон Кнуд Янсон, друг и дальний родственник эрла Еннера, участвовавший когда-то с ним и принцем Элодисским в уничтожении некроманта Райдегурда. Барон был низенький, плотненький, если не сказать толстенький, пьяница, сквернослов, весельчак и приколист. Дети Еннера, и Енох в том числе, обожали его: он шутил, смеялся и относился к жизни с удивительным пофигизмом и таким обаятельным цинизмом, что даже леди Лаура не могла злиться на него, когда он напивался у них в гостях и сквернословил при детях. Барон при всём при том был книгочей, и знал массу удивительных историй про святых, рыцарей, дальние страны и чудесных зверей. Он дарил детям Еннеров книги с картинками, на которых были нарисованы невероятные существа. Художники по большей части дальше своего монастыря никогда не бывали, и рисовали слонов, жирафов и бегемотов со слов очевидцев. И такие у них получались неведомы зверюшки, что ни в сказке сказать. Но для детей это было окошко в неведомый мир, чудесный, пугающий, манящий. Настоящий. В душе барон Янсон сам оставался ребёнком, большим, толстым, лысоватым и испорченным, но по-детски простым и беззлобным. За то и любим был ими…