Десница Триамиса. Сердце Сейена. Разум Айенсиса. Келлхус затмевал собой все прочие души. Это же так просто.

Так отчего же внутри него вызревает ужас и приходит ощущение, что руки его стали слишком слабыми, чтобы сжаться в кулак?

Мир вдруг рухнул и покатился куда-то, прихватив украденный саубонов желудок.

И она была там, прежде пребывавшая ниже настила плота, а теперь взмывающая вверх вокруг недвижного лика Анасуримбора Келлхуса.

Крепость Даглиаш, еще один безжизненный уголок погибшей цивилизации.

Скалы Антарега, в которые бился прибой, скрылись под бревенчатым настилом плота. Свайали выстроились по периметру и хором запели. Странное ощущение – слышать вокруг себя женские голоса, словно исходящие неведомо откуда. Подобно черепице, свалившейся с крыши целым рядом, Лазоревки шагнули прочь с плота, ступив на отражения земной тверди. Их развевающиеся одеяния размотались, раскрылись, превратились в огромное полотно, лучезарно воссиявшее в лучах солнца.

Саубон вместе с остальными увлекся поразительным зрелищем, как земная красота ведьм превращалась в нечто редкостное и драгоценное. Вознесшиеся к небесам вершины Уроккаса вырывали из лап Пелены обширный кусок чистого неба, хотя разящие шранчьей вонью пласты пыли, растягиваясь и скручиваясь, как масляная пленка на поверхности воды, размывали все границы, скрывали все дали. Но пространства под этим клубящимся покровом возбужденно дрожали, словно песок на дне мчащейся колесницы. Шранки кишели повсюду шершавыми коврами, которые постоянно распадались и дробились, напоминая то раздвоенные уступы, то выдавливаемые кверху высоты, то обширные луга. Склоны гор пылали, словно покрытые битумом, но все же этих тварей можно было заметить и там – не поодиночке, так кучками пытающихся добраться до вершин. Сияние, подобное просверку рыболовной блесны, увенчало вдруг вершину, примыкавшую к Инголу. Бритвенно-белый росчерк, характерный для убийственных гностических заклинаний.

Вот… вот он – их оплот. Мир, наполненный ядовитыми иглами, ничтожный и порочный, как по своей сути, так и в протяженности.

Келлхус стоял спиной к чудовищному кишению, по-прежнему глядя в ту сторону, откуда они прибыли, его руки все еще были распростерты, словно приклеились к скрывавшим их из виду золотистым дискам. Он направлял плот и замедлял его, осторожно следуя за ширящимся клином ведьм. Истлевшие бастионы Даглиаша приближались. Саубон ясно видел защитников на стенах – шранков какой-то иной породы, теснившихся у бойниц, которые время превратило в подобие щербин на месте выбитых зубов. Укутанные золотыми змеевидными завитками Лазоревки, числом более восьми десятков, широко распахнув свои позолоченные лепестки, наступали на ветхие укрепления. Их голоса, высокие и женственные, пронзали удушающий грохот. Время от времени сверкали колдовские всполохи, исторгая линии, подобные раскаленным добела волосам. Моргая от ярких вспышек, Саубон видел, как стены и башни загораются, словно просмоленные факелы, разбрасывают вопящие и дергающиеся искры.