– До тех пор пока не явился Не-Бог, – продолжал Келлхус, – они не могут рассчитывать одолеть меня напрямую.

Врата, ведущие в цитадель, плотоядно скалились провалом черноты; давным-давно разбитые вдребезги, они превратились в зияющий в стене пролом. Северные бастионы поросли лишайником, а вьющиеся травы оплели мощное укрепление целиком, карабкаясь вверх и цепляясь за торчащие балки. Древние строители не признавали раствора, и вся крепость была просто-напросто сложена из громадных, подогнанных друг к другу каменных глыб. Стены вздымались концентрическими ярусами – три уровня, один над другим, каждый последующий у́же и выше предыдущего, а также сильнее разрушен. Могучие бастионы, несшие на своей спине выщербленные руины, были увенчаны, в свой черед, грудой развалин.

Келлхус положил руку ему на плечо. Как всегда, это показалось Саубону странным, ибо всякий раз напоминало о том, что он высок ростом. Странно и приятно.

– Не бойся за мою безопасность, старый друг.

Саубон вытянул шею, стараясь разглядеть получше разрушенную, выщербленную вершину цитадели, темнеющую на фоне яркого неба, ибо утро уже разгоралось.

– Здесь, – произнес Келлхус, бросая взгляд на циклопическое укрепление. – Обитель огромна и пронизывает всю гору целиком, но ее ось, Великий Колодец Вири, находится прямо здесь, у нас под ногами.

Аспект-император резко перевел взгляд вниз, на лежащие в руинах врата. Из их пасти внезапно изверглись дюжины шранков и, размахивая клинками, бросились вперед. Исступленное неистовство искажало и сминало их гладкие лица.

Саубон вздрогнул так, что его кости едва не вывернулись из суставов, столь велико было потрясение. Но Келлхус, шагнув навстречу, без каких-либо колебаний встретил натиск нечеловеческих тварей, бормоча заклинания, которые освещали землю под ногами и изжевывали душу. Враги рванулись к нему, их бледная рыбья кожа и убогие доспехи загадочно отсвечивали в полумраке. Но не успели они воздеть свои тесаки, как вровень со свистящими в воздухе лезвиями из их тел изверглись фонтаны и струи, тут же разлетевшиеся облачками лилового тумана. Десятки тварей разом рухнули замертво, но сердца их еще продолжали выплевывать из тел жизнь, орошая землю фиолетовой кровью.

Саубон мог лишь отупело стоять, как, собственно, и Гванве, замершая рядом с ним.

– Препояшьтесь! – воззвал ко всему отряду Келлхус. – Ибо я собираюсь разворошить это осиное гнездо.

Он произнес слова, исторгнувшиеся светом, и чудесным образом переместился прямо в ярко-синее небо над древней цитаделью.

Саубон продолжал стоять, потрясенно моргая. Хоть он и испытывал отвращение к преклонению, презирая себя, принужденного прежде стоять на коленях, со столь же яростной убежденностью, с какой сам он требовал этого от остальных, ныне экзальт-генерал просто дрожал от струящегося по его венам благоговения, признательности за чудо, происходящее прямо здесь и сейчас. Он стоял здесь, король Карасканда, оказавшийся в стенах прославленной в древних легендах крепости, воздвигнутой на руинах подземного города из легенд еще более древних, стоял, взирая на живого Бога, поправшего небеса.