Келлхус не обратил на Саубона ни малейшего внимания. Утроба Колодца курилась слева, буквально в нескольких шагах. Полуденное солнце сотворило покров полупрозрачных теней от кружащихся в высоте клубов дыма и праха.

– Что это? – спросил экзальт-генерал, зная, что даже в окружающем их грохоте его непременно услышат.

Его господин и пророк взглянул на Саубона с полностью отсутствующим – и потому пугающим – выражением.

Минули три удара сердца.

– Инхоройская вещь, – все тем же чудесным, проскальзывающим сквозь любой шум голосом произнес наконец Келлхус, – артефакт Текне.

Саубону приходилось напоминать себе, что нужно дышать, чтобы суметь хоть о чем-то помыслить.

– А эти горящие письмена, о чем там говорится?

Вой Орды поглотил его слова.

Святой аспект-император Трех Морей отступил на шаг, словно чтобы получше разглядеть эту вещь. И хотя взгляд его оставался сосредоточенным на вместилище, Саубон знал, что на самом деле он сейчас не смотрит вообще ни на что поблизости.

– Что не всем суждено спастись, – сказал Келлхус.

Страх холодным тясяченогим пауком пробежал по коже короля-верующего.

– О чем ты? – спросил Саубон, слишком оцепеневший, чтобы по-настоящему изумиться.

Обрамленное львиной гривой лицо задумчиво склонилось, взгляд аспект-императора был сожалеющим, но жестким.

Лазоревки продолжали свои песнопения, паря над периметром древних стен и сплетая из нитей значений и смыслов сияющие смертоносные узоры. Черные фигуры, полыхавшие сальным огнем, пятнали теперь гребни стен Даглиаша – той самой горы, защищать которую досталось Свайали, самым опасным из всех чародейских станов.

Его спаситель повернулся к нему, одарив улыбкой, что сошла бы за извинение, играй они сейчас в счетные палочки.

– О том, что это, пожалуй, к лучшему.

Келлхус бросил взгляд на сундук и замысловатые письмена, что в очередной – последний – раз пробежали по верхней пластине. Свет вырвался из его уст, в очах, казалось, запылали яркие фонари.

Его крик, когда он явился, потрясал и сбивал с ног. Саубон рухнул на спину, и, вскинув руки, прикрылся от изрекавшей зловещие словеса пылающей фигуры.

– Беги-и-и-те!

Саубон в ужасе таращил глаза. Богуяр уже поднимал его на ноги, что-то беззвучно крича. Святой аспект-император шагнул в пустое небо над Рибарралом, обрамленный бородой рот его казался сияющим провалом, голос его гремел из ниоткуда или, во всяком случае, не из какого-либо места или предела сущего: