Дуниане переступают границы любых установленных тобой правил. Мы превосходим любую доступную тебе меру.

Ты – лишь горлышко бутылки, мир по капельке просачивается в твою душу, мы же обитаем под бурным потоком.

И, приближаясь к нам, ты сталкиваешься с водопадом.

Ты почитаешь себя единой и одинокой, хотя на самом деле ты – целая толпа слепцов, извергающих слова, которые ты не способна постичь, и кричащих голосом, который ты не способна услышать. Истина в том, что ты есть множество – и в этом секрет всех твоих неисчислимых противоречий.

Вот… вот где подвизаются дуниане – во тьме, воздвигшейся раньше самих ваших душ. Разговаривать с нами – значит подчиняться нам, для вас просто нет другого пути, когда мы пребываем рядом. И в соответствии с нашей собственной природой мы порабощаем вас и владеем вами. Ты права, раз хочешь убить нас…

Особенно меня – того, кто был сломан и разбит на части в глубочайшей из бездн.

Даже эта исповедь, простое изложение истины, соткана из знания, проникающего в такие глубины, что оно ужасает тебя. Даже мой голос служит ключом, его тональности и модуляции подобраны, словно бороздки отмычки, к переключателям механизмов твоей души. Ты заворожена им, ибо так тебе было предписано.

Несмотря на краткость нашего знакомства, несмотря на всю твою скрытность, я знаю о тебе уже многое. Я могу назвать Предназначение, которое ты считаешь своим, и могу назвать Предназначение, о котором ты не имеешь ни малейшего представления. Мне ведомы хитросплетения обстоятельств, которые создают и ограничивают тебя; мне известно, что над большей частью твоей жизни властвовало принуждение как единственный настоящий закон; я знаю, что под маской ожесточения ты прячешь нежность и что ты носишь в утробе детей своей матери…

Но мне не стоило бы перечислять все это, ибо я вижу и твои помыслы.

Я вижу, что ты терзаешься необходимостью действовать, ибо, изрекая все эти истины, я взращиваю семена своего уничтожения. И тем самым мои собственные пределы становятся очевидными. Хотя над нами и раскинулась беспредельность ночи, часть меня все еще блуждает лабиринтами Тысячи Тысяч Залов: кусочек мрака, смутный, ускользающий и заявляющий при этом, что именно смерть… смерть и есть Кратчайший Путь к Абсолюту.

Хотел бы я знать: не это ли ты называешь печалью?

И тем самым пределы дуниан стали зримыми, так же как ваши. Ибо желание, что в вас пылает так ярко, запечатлено и в наших собственных душах, пусть и в виде крохотных тлеющих угольков, низведенное по прошествии поколений до чего-то незаметного, ставшее единственным голодом, единственным языком пламени, единственной движущей силой, способной обуздать Легион, что внутри…