Хьюмэн закатил глаза, но повернулся к Крикливой и перевел.

Она кратко ответила. Хьюмэн перевел:

— Она говорит, что ее голова сделана не из корня мердоны. Конечно, она понимает это.

— Скажи ей, что люди никогда не видели таких больших деревьев. Попроси ее объяснить, что жены делают с этим деревом.

Уанда была в ужасе.

— Вы всегда переходите сразу к делу, не правда ли?

Но когда Хьюмэн перевел слова Эндера, Крикливая немедленно подошла к дереву, коснулась его и начала петь.

Сейчас они были ближе к дереву и могли видеть, что за существа копошатся на коре. Большинство из них не превышало в длину пяти сантиметров. Они были похожи на зародышей, хотя их розоватые тела были покрыты пушком темного меха. Глаза их были открыты. Они лезли друг на друга, пытаясь подобраться к пятнам чего-то, напоминающего сохнущее тесто, которые покрывали ствол.

— Пюре из амаранта, — пояснила Уанда.

— Дети, — сказала Эла.

— Не маленькие, — подтвердил Хьюмэн. — Эти уже почти могут ходить.

Эндер подошел к дереву, протянул руку. Крикливая тут же замолкла. Но Эндер не остановился. Он потрогал пальцами кору возле маленькой свинки. Она задела его, перелезла через руку, прицепилась к нему.

— Как его зовут? — спросил Эндер.

Испуганный Хьюмэн торопливо перевел вопрос, а затем и ответ.

— Это мой брат, — сказал он. — Он не получит имени, пока не научится ходить на двух ногах. Его отец — Рутер.

— А мать? — спросил Эндер.

— А, у маленьких матерей не бывает имен, — ответил Хьюмэн.

— Спроси ее.

Хьюмэн спросил. Она ответила.

— Она говорит, что его мать была очень сильной и смелой. Она очень потолстела перед тем, как родить пятерых детей, — Хьюмэн коснулся лба. — Пять детей — это очень хорошо. И ей хватило жира, чтобы прокормить их всех.