– Узнал? Я рад. Приятно, что тебя помнят.

– Ты… Где ты пропадал? – Гектор откашлялся. – Я думал, тебя уже давно нет в живых.

– Я и сам так думал. Иногда. И все же цеплялся за жизнь. Зачем? Уже и сам не пойму. Ну так что, плеснешь чего-нибудь? По старой памяти.

– Не могу, – корчмарь покосился на единственного посетителя. – Мне жаль. Правда, жаль. Видишь ли, тут…

– Да брось, Гектор! Пусть выпьет! Эй, ты, как там тебя? Топай сюда. Не знаю, как в остальном зале, а за этим столом наливают отменное пиво! – неожиданно подал голос незнакомец.

– Почту за честь, – Бене отвесил шутливый реверанс в знак благодарности. – Но предпочитаю ром. Только ему под силу со мной справиться.

– Ром так ром, – человек пожал плечом, поморщился и указал на свободную лавку напротив. – Бери бутылку и садись. Сегодня за все уплачено… Тебя как звать?

Лицо щедрого посетителя показалось Бене смутно знакомым, но спиртное все еще резвилось в его крови, туманя взор. И чем сильнее он пытался вспомнить, тем сильнее пульсировали болью его виски. Перед Бенедиктом сидел мужчина в строгом и, по всей видимости, дорогом костюме, с аккуратной бородкой, измученным взглядом и наморщенным от тягостных дум лбом. Хотя… какая разница? В конце концов, когда-то у него было много знакомых. Всех не упомнишь.

Первые несколько рюмок Бенедикт старательно поддерживал диалог, но потом просветлевший разум снова затянуло непроницаемой пеленой опьянения. Возможно, ему следовало остановиться, следовало прислушаться к словам собеседника, о чем бы тот ни болтал. В конце концов, именно такие посиделки были главным звеном всех деловых отношений в Денпорте. Вместо этого он что-то бессвязно лепетал про крыс, изменницу-жену и свою тягостную долю. Немудрено, что в какой-то момент Бенедикт обнаружил напротив себя пустой стул. Ну и плевать. Главное – с ним осталась его верная бутылка. Очередная верная бутылка, которая не сбежит посреди вечера по своим бутылочным делам.

Время превратилось во что-то абстрактное и неосязаемое. За окнами чернел поздний вечер, в котором, словно крохотные маячки, горели уличные светильники. Или, быть может, то была уже глубокая ночь? Или слишком раннее утро? Бене понятия не имел, сколько минуло с тех пор, как он переступил порог «Золотого Единорога». Минуты сливались в часы… часы казались минутами… Он с трудом оторвал лоб от кулака, на который так удобно уложил голову, и осмотрелся… вернее, попытался осмотреться. Зал немедленно завертелся в неистовой пляске, Бенедикта внезапно потянуло назад, но он вовремя ухватился за стол и уберег себя от падения.