«Скорпионы» останавливаются у дороги. Голя приказывает Гаусу и мне выйти, после чего сам тоже покидает машину. Остальным надлежит ждать распоряжений или реагировать в случае опасности. В полутора десятках метров дальше видна разрытая земля, из которой что-то выступает. По спине у меня пробегает дрожь. Я иду первым.

Сняв покрытые серой пылью очки, я вижу торчащую из песка руку с согнутыми пальцами – почерневшую, словно обожженную. Заметив следы укусов, оглядываюсь по сторонам. Вдали, за каменной насыпью, бродит небольшая пустынная лисица. Голя и Гаус молча стоят за моей спиной. Так тихо, что почти слышно, как жарит солнце.

– Похоже, ремарцы заметили, как зверь обгрызает труп, – наконец говорит Гаус.

– Гребаная лисица, – качает головой сержант. – Маркус, посмотри, может, это кто-то из наших.

– Кажется, наш, господин сержант. – Я вижу обрывок форменного кителя на предплечье.

Разбрасываю подошвой песок и мелкие камни в том месте, где должна находиться голова. Лицо, как и рука, обожжено и частично обуглилось, так что опознать, кому оно принадлежит, нет никаких шансов. Голова все еще в шлеме, ремешок застегнут под подбородком.

Уже больше не сомневаясь, что передо мной солдат, я наклоняюсь и аккуратно снимаю слой земли с его груди, не пользуясь ногой и тяжелым военным ботинком. Докопавшись до нашивки, я, стиснув зубы, читаю надпись.

– Капрал Матс Хейнце, – сообщаю я наконец своим товарищам.

Все мы понимаем, что это означает. Хотя мы понятия не имеем, что случилось с нашим сослуживцем, можно предполагать, что поездка Мюллера завершилась трагически. Мы нашли одного из его людей, мертвого и зарытого в землю, вовсе не в той стороне от Дисторсии, где следовало бы ожидать. Мне не приходит в голову никакое объяснение, кроме того, что Эстер полностью дезориентировала солдат. Кто знает, как долго они кружили вокруг базы, прежде чем с ними произошло нечто непостижимое? И все это у нас под боком, почти на глазах у персонала базы.

– Что будем делать, господин сержант? – спрашивает Гаус.

– Нужно сообщить лейтенанту. Сейчас скажу Вернеру, чтобы ехал к Остину и доложил о находке. Мы останемся здесь, будем охранять тело.

– Я ему передам, – говорю я Голе, не сводя взгляда с трупа капрала.

Я чувствую, что мне нужно убраться отсюда, сделать хотя бы несколько шагов, оказаться возле машин – только бы не смотреть на зажаренного человека.

Водяная Блоха, который стоит на башенке, фотографирует нас.

После последней встречи в медсанчасти Неми пишет мне письма. Хотя мы видим друг друга каждый день, у нас не находится времени поговорить, хотя бы немного побыть наедине. Сегодня мы до позднего вечера прочесывали пустыню в поисках других трупов, остального отряда Мюллера. Когда вернулись к ужину, усталые и подавленные, я сказал Неми, что не чувствую ничего, кроме распухших ног и обожженных на солнце щек, – стоя в дверях столовой и вытирая руки грязной тряпкой.