Бессилие жертвы перед кровавой магией старше Древних Волхвов и самого Квертинда. Это не побороть, не смолчать, не удержать в груди, это то, что наполняет лёгкие беззвучно, без логики. Противоестественно для человека, но разве стязатели оставались людьми после всех тех пыток, что они причиняли? Они — клинки Квертинда с гербами на эфесе. И страх перед ними — такой же символ, как бордовые перчатки, чёрные маски и алые лацканы. Надо мной стоял не мужчина, что входил в двери моего дома с ветками орхидей, но кровавый маг, что иссушал тела и ломал кости взглядом. Грэхам зажмурился, потёр переносицу и нехотя заговорил:

— Сегодня мне пришлось судить одного стязателя. Того, кого я считал другом и товарищем. Кто однажды спас мне жизнь в бою, — он поскреб ногтем золотую корону на лацкане плаща, который всё ещё был на мне. Только сейчас я заметила тёмное пятнышко крови и тихо застонала. — Ложа признала его виновным и казнила согласно уставу.

— Ох, Грэхам, — я пригладила его жёсткие волосы.

— Мне не нужна твоя жалость, Ванда, — отстранился он. — Десять минут назад я вернулся из подземелья, а через пятнадцать должен отбыть в Пеулс. Так что эта встреча будет короткой, но хочу, чтобы ты узнала и поняла кое-что.

— Так скоро? — расстроилась я.

Вопрос прозвучал эгоистично и мелочно, но… Целых три долгих недели я ждала его возвращения в столицу, чтобы выяснить, что у нас есть только пятнадцать минут на короткое свидание в гулких коридорах? Хотелось так много рассказать, прогуляться вдоль осиновых аллей, как бывало, или поиграть в шашки… Или стянуть его перчатки и чертить пальцами дорожки-вены, называя каждую по имени… Ощущать на себе его пристальный взгляд, превращающий меня в томную красавицу, вытягивающий тело в один бледный чуткий нерв… Неужели новая отстрочка?

— Возможно, я неважный кавалер, — продолжил Грэхам, не уловивший моей чувственности. — Был не учтив и слишком резок, но сказал правду: у меня действительно нет времени на светские игры и ужимки. Я в первую очередь стязатель. Стязателей не учат сопернечеству за внимание дамы на бальных паркетах. Их учат убивать. И если ты не знала — ложу набирают не из детей аристократов, как это принято в магических академиях. В отличие от тиалей, бордовые перчатки носят не только сливки квертиндской знати, а иногда вполне себе отбросы общества.

— Ты не такой, — замотала я головой, переплетая свои пальцы с его.

Замша перчатки жёсткая, и только от самой ладони исходило тепло.

— Я как раз такой, — с нажимом проговорил Грэхам, не позволяя стащить перчатку. — Вырос в Фурловке — ты наверняка слышала о криминальной подворотне Лангсорда. Тогда ещё экзарх Блайт вытащил меня из такой грязи, о которой ты, надеюсь, никогда не будешь иметь представления.