– Честь! – выплюнул Эрлейн. – А каким образом честь может привязать жителя Сенцио к судьбе Тиганы? Что за принц обрекает свободного человека на верную смерть вместе с собой, а затем рассуждает о чести? – Он покачал головой: – Назови это чистым проявлением власти, и покончим с этим.

– Нет, – ответил герцог своим низким голосом.

Уже стало совсем темно, и Дэвин не мог разглядеть его запавших глаз. За спиной он слышал только возню Баэрда, который стал разжигать костер. Над головой первые звезды начинали загораться на черно-синем покрывале неба. Далеко на западе, по ту сторону ручья, последний алый отблеск отметил линию горизонта.

– Нет, – повторил Сандре. – Честь правителя и его долг заключаются в том, чтобы заботиться о его земле и его народе. Это единственная истинная мера. А платить – и это лишь часть цены – приходится тогда, когда он обязан идти против веления своего сердца и совершать поступки, которые глубоко печалят его. Поступать так, – тихо прибавил он, – как принц Тиганы только что поступил с тобой.

Но в голосе Эрлейна по-прежнему звучали вызов и презрение.

– А почему это, – огрызнулся он, – наемный охранник из Кардуна имеет наглость употреблять слово «честь» и рассуждать о бремени принцев?

Ему хотелось сказать нечто язвительное, понял Дэвин, но интонации его голоса выдавали растерянность и страх.

Последовало молчание. Позади них с треском взвилось пламя, и оранжевое сияние разлилось вокруг, осветив напряженное, яростное лицо Эрлейна и худое, черное лицо Сандре с высокими, обтянутыми кожей скулами. Стоящий рядом с ними Алессан, как заметил Дэвин, ни разу не шелохнулся.

– Воины Кардуна, которых я встречал, – ответил Сандре, – высоко ценили честь. Но я не могу претендовать на принадлежность к ним. Не заблуждайся: я не карду. Меня зовут Сандре д’Астибар, я был герцогом этой провинции. И немного разбираюсь в вопросах власти.

Эрлейн открыл рот.

– Я тоже чародей, – прибавил Сандре как бы между прочим. – Поэтому тебя и раскрыли: по тем слабым чарам, которые ты использовал для маскировки своей руки.

Эрлейн закрыл рот. Он пристально уставился на герцога, словно хотел проникнуть под его маскировку или найти подтверждение в глубоко запавших глазах. Потом бросил взгляд вниз, почти что против воли.

Сандре уже широко растопырил пальцы на левой руке. Все пять пальцев.

– Я так и не совершил последнего шага, – сказал он. – Мне было двенадцать лет, когда магия нашла меня. Я был сыном и наследником Телани, герцога Астибарского. И сделал свой выбор. Повернулся спиной к магии и стал править людьми. Я воспользовался своей силой не более пяти раз в жизни. Или шести, – поправился он. – Один раз совсем недавно.