Я никогда не видел его таким возбужденным. Пеллонхорк выдохнул – долгий, ужасающий звук – а потом, уже обычным тоном, сказал:
– Мне просто нужно было, чтобы ты это подтвердил. Кто, как не ты, а, Алеф? – Пеллонхорк подбросил нож высоко в воздух и без труда поймал за рукоять, все это время глядя на меня дикими глазами. Он убрал нож и продолжил: – Все устроено.
Он резко замолчал и наступила тишина. В кабинете не было ничего, кроме тишины и его устрашающей улыбки.
Всего лишь сказав то, что я сказал, я совершил что-то ужасное. Стал причастен. Я знал это, хотя понятия не имел, к чему.
– О чем ты говоришь? – спросил я, собравшись с мыслями. – Что полно семян?
Пеллонхорк перешел на шепот.
– Об этом знаем только Он и я. Он найдет выход. Он пытается меня убить, но я Его переиграл. Теперь Он не даст мне умереть.
– Бог пытается тебя убить?
– Конечно, Он подсунул мне рак. По-другому у Него не получилось бы, потому что я слишком умен, так что Ему пришлось поступить вот так.
Он задрал рубашку, и я увидел у него на животе ее – темную, землистую, почти обыденную опухоль в окружении пошедшей неровными складками кожи. Пеллонхорк взял ее в руку – столько, сколько смог, – и сдавил так, что побелели костяшки пальцев. Излишек полез из кулака точно тесто. Я видел, как на лице Пеллонхорка проступает боль.
– Ох, Пеллонхорк, – начал я, но он отмахнулся.
– Нет, – Глаза у него были широко раскрытые и ясные. – Он думает, что дотянется до меня, но теперь Он поймет. О да. Он найдет способ меня спасти. Я все равно для Него слишком умен.
– Врачи…
– Говорят, что это неизлечимо. Оно у меня уже давно. Я знал уже давно.
– Насколько давно? Почему ты…
– Я знал, что не умру. Я думал, что Он отступится.
– Мне жаль.
Он уронил рубашку, скрывая рак.
– Не стоит. Он все исправит. Пора Ему начать отвечать за свои действия.