Они уехали назад по дороге, оставив мне огромное одиночество, режущую все сильнее тоску. И все же в словах и лице Элис было столько силы, что я не нашел доводов ей возразить.

Я не сразу двинулся в другую сторону по этой дороге, принадлежавшей, по словам Элис, мне одному. Нет, когда они скрылись из виду, так ни разу и не оглянувшись, не махнув рукой, я сел на пятки. Я только теперь понял, как много значило для меня в последние дни их общество. Уезжая в Пустыню, я верил, что сам себе хозяин (хоть и выполнял поручение Имгри) и что во всем Высшем Холлаке нет человека, чьей дружбы я стал бы искать, кто пришел бы мне на помощь в беде. Кроме моей госпожи – а она, верил я, в безопасности, насколько возможна безопасность в нашей угрюмой, растерзанной войнами стране.

Я думал, что ничем больше не желаю владеть, ничего не стремлюсь удержать, ничего не хочу знать. Тот, кто звался Керованом из Ульмсдейла, умер – ходила, ездила в седле, говорила его пустая оболочка.

Я всегда знал, что не похож на других. Мне с детства говорили, что мать видеть меня не могла, оттого меня и отослали на самую окраину отцовских владений, отдали на воспитание чужим людям. Там для меня нашлось всего двое друзей: Ривал, которого как магнитом притягивали тайны Пустыни, и Яго – увечный воин, учивший меня искусству войны, – его позже изменой сгубили враги, с которыми я, в свой черед, повстречался и вступил в бой.

Нет! Даже тот бой с Темными вел не Керован из Ульмсдейла – меня заполнил тогда кто-то Иной, из иных мест (или из иных времен), и эта заполнившая меня Сила владела мною как оружием, как я владел бы мечом. А достигнув своей цели и удаляясь, эта Сила унесла с собой ту часть Керована, что вмещала тепло, любовь к жизни, веру в себя. Теперь я был пуст, но только с уходом Элис и Джервона (осознав, как крепко к ним привязался) я понял, насколько пуст.

Пальцы мои нашли браслет Древних – так сестры из обители Норстеда перебирали молитвенные четки. Только я не повторял молитв, потому что, хотя как всякий разумный человек признавал существование непостижимых для нас Сил, призывать их не хотел. Да и не знал бы, к которой взывать. Какой Силе еще есть дело до пустой оболочки человека, затерявшегося во внутренней пустоте, как и в подвластном им мире?

Оставаясь на месте, я не нашел бы ответа. Не то чтобы я до конца поверил словам Элис, будто эта дорога ведет меня в будущее, к неведомому предназначению. Но дорога была безопасна и обещала привести в горы. Я сел на кобылу Джойсан, прикрепил повод пони к седлу и тронулся наконец в путь.