– Колодец! – воскликнул Обред. – Но откуда он здесь, в такой дали от всякого жилья?

Я разглядывал выложенные из грубого камня стенки. Из глубины слышалось журчание воды. Под стенками теснились кустики с яркими и крупными оранжевыми цветами.

Обред, наклонившись, сдернул притороченный к седлу мех для воды.

– Ну что же, хоть пополним запасы и напьемся вволю. Надоело вечно беречь воду.

Он хотел уже слезть с коня.

И тут мне кольнуло запястье. Опустив глаза, я даже на ярком солнце увидел сине-зеленое сияние браслета. По нему бежали, свиваясь, золотисто-красные руны. Я не поверил своим глазам – колодец выглядел таким обычным, домашним, и трудно было представить…

Браслет полыхнул опаляющим жаром. Дар речи вернулся ко мне.

– Обред! Стой!

Вождь киога медленно приближался к колодцу и даже не повернул головы. Я оглянулся на отряд. Почти все застыли в седлах с остановившимися пустыми взглядами. Лишь немногие смотрели с беспокойством. Я выхватил в рядах знакомое лицо и всю волю вложил в крик:

– Гарет! Его надо остановить! Сюда!

Мальчик оторвал неподвижный взгляд от колодца, темные глаза обратились ко мне. И он, ударив пятками по бокам жеребца, расталкивая остальных, в мгновение ока очутился рядом.

Я, развернув Некию, поманил его за собой – вслед за широкой спиной Обреда. Тот уже почти касался кустов…

Склонившись, сдерживая Некию нажимом коленей, я обеими руками ухватил вождя за рубашку. Гарет вцепился в него с другой стороны.

– Направо! – выкрикнул я, и наши кони, приседая на задних ногах, развернулись от колодца.

Я погонял Некию, вжимая пятки в бока и одновременно держась за нее, потому что вождь был тяжел. Руку мне пронзила резкая боль – это Обред зубами вцепился мне в пальцы левой руки. Белки его глаз быстро наливались кровью. Корчась от боли, я еще крепче сжал пальцы, моля все слышащие меня Силы: «дайте удержаться, пока мы не утащим безумца подальше от колдовского места».

Еще несколько шагов, и Обред разжал зубы, обмяк в наших руках.

Я нажатием коленей остановил Некию. Обред, едва я его отпустил, ничком растянулся на земле.

– Позаботься о нем, – велел я Гарету, разворачивая свою кобылу обратно к киога. Из них один… и второй, и третий, а там и четвертый всадник сползали с седел, направляясь к гибельной ловушке. Я вскачь обогнал их.

– Стоять! – Развернувшись, я обнажил клинок, решив, что для них лучше чистая смерть от меча, чем темное рабство.

Двое при виде блеска стали замедлили шаг, а там и остановились, моргая глазами. Припомнив полузабытое предание, я замахал сталью между всадниками и колодцем – и, в самом деле, холодное железо отвратило их взгляды от ловушки.