Еще десять дней мы ехали, все больше забирая к юго-востоку и высматривая на горизонте желанные горы. Наутро одиннадцатого дня я заговорил с оказавшимся рядом Обредом: спросил, отчего киога покинули те горы, что перешли мы с Джойсан, и правда ли, что его народ происходит из тех нагорий.

– Отвечу сперва на второй твой вопрос – нет. Я был еще так мал, что едва мог сам усидеть на лошади, когда мы пришли в эти земли. Ниду открыла нам путь… – Поймав мой удивленный взгляд, он кивнул. – Да, та самая Мудрая, ты ее видел. Мы все живем долго, а Сила Ниду продлила ее жизненный срок, как мало кому выпадало. Она стара, но как будто не старится… Владеющим Силой лучше не задавать вопросов. Она била в барабан и пела, а мы ехали сквозь серый туман… И когда он рассеялся, мы очутились здесь, в этой земле.

– А отчего покинули прежнюю? – спросил я, отметив про себя, что подтверждается догадка Джойсан: не пришел ли его народ через Ворота из Иного мира или времени.

– Я был слишком мал, чтобы понимать, а старшие никогда о том не говорили… Но помню, как прятался в фургоне и, выглянув в щелку, видел, как молодые мужчины и женщины уходят, скованные цепью за ошейники. Среди них была моя мать. Высокие худые люди со светлыми волосами и глазами погоняли их кнутами. Так в Арвоне оказалось странное племя – старики да дети и лишь несколько всадников в расцвете сил.

– Тяжелое воспоминание, – медленно проговорил я, подумав, что его судьба, пожалуй, суровее моей. – Ты, должно быть, тосковал по матери.

– Наверное, поначалу. Я многое забыл. Только одна та картина сохранилась. А здесь все стало иначе. Мы были свободны, вольно бродили по горам, ничего не боялись, пока прошлой зимой… то есть пока тот… – Он запнулся, подбирая слова… – Пока то, что носится по хребтам, не забрало жизнь Джервина. Мы с Гаретом были среди тех, кто это видел, и этого зрелища нам хватило. Мы свернули становище и ушли, чувствуя спинами дыхание Дракона, и нам очень повезло, что на перевалах нас не засыпала лавина, но никто из видевших это не думал повернуть назад.

Его слова, словно минуя разум, проникли прямо в нутро, укололи его ледяными иглами.

– Это? – перехваченным горлом переспросил я.

– Все видевшие увидели его по-разному, господин, но все согласились, что это недоброе создание, противное природе. Мне оно представилось желтоватым склизким и холодным – холоднее смерти и зловоннее падали. Оно неслось по древней горной дороге с проворством охотника, а молодой Джервин попался на пути. Он… окаменел… стоял и смотрел, хотя мы кричали ему, чтобы бежал. Его лицо… – У Обреда сорвался голос, и он не сразу продолжил: – Джервин, видишь ли, был сын моей сестры. Его впервые взяли в разведку. А меня преследует мысль, что смерть, которую он встретил, еще не окончена… нечистая смерть… нескончаемая смерть.