– Образец, – повторил Барнаби ровным голосом. Я глубоко вздохнул.

– Я про твой мозг.

Вновь наступило долгое молчание. Я думал, что почувствую облегчение, сказав правду, но я чувствовал себя хуже, чем когда-либо. Я чувствовал себя гигантским радиоактивным слизняком, повсюду оставляющим ядовитый след. Вот вам и герой.

Я думал, что Барнаби захочет меня боднуть. Я думал, что он станет меня проклинать или, по крайней мере, обрушит на меня поток каких-нибудь литературных цитат.

Но в итоге он сказал мне только одно:

– Есть и другой путь через зону. – Его голос был тихим, спокойным, более низким, чем обычно. – Надеюсь, ты не против промочить ноги.

* * *

Мы пошли по траншее на запад, отгоняя мух размером с кулак, которые появились вместе с химическим туманом. Шли минуты, часы – это был один долгий и отчаянный пеший переход через кашу из мусора и грунтовых вод. Когда мы приблизились к береговой линии, вода поднялась до уровня лодыжек, а затем до колен: демилитаризованная зона доходила до самого мелководья Тихого океана. Там, недалеко от берега, после распада обычно стоял на якоре флот японских военно-морских сил, помогавший оборонять позиции НДС.

Но Барнаби был уверен, что с началом боевых действий на территории Настоящих друзей© с севера большая часть флота снимется с якоря – особенно теперь, когда Российская Федерация присоединилась к стычке. И он был прав. Достигнув Тихого океана, мы увидели лишь несколько военных кораблей; они маячили у побережья, превращенные химической дымкой в невыразительные тени. Это означало, что будет меньше подводных лодок, меньше ныряльщиков, меньше патрульных катеров, чтобы ловить нелегалов в воде.

А это, в свою очередь, означало, что у нас был шанс.

– Ты ведь умеешь плавать, так? – спросил Барнаби, входя в пенную воду, полную принесенных с далекого континента пластиковых изделий, останавливаясь, чтобы откусить ярко раскрашенные кусочки.

– Конечно. – Я много раз плавал в симуляции, и в жаркую погоду руководство Кранч 407 затопляло гравийные карьеры, чтобы крошки могли освежиться, когда отключались электросети.

Единственная проблема: я не знал, что в океанах так чертовски глубоко.

Я был уже по пояс в воде, когда Барнаби начал грести, увеличивая расстояние между нами. Вскоре волны стали биться о мою грудь. Я боялся окликнуть его – последняя сторожевая башня была недалеко от берега, и еще где-то здесь могли быть спрятаны патрульные катера, скрытые за зеленой дымкой. Я подумал, что глубже уже и быть не могло…

Потом вдруг волна ударила меня прямо в лицо и перевернула, а когда я попытался подняться со дна, никакого дна не было, только волны, мусор и тонущий я. Забавная штука с этим кислородом: почему-то ты никогда не замечаешь, как сильно он тебе нужен, пока он весь не кончится.