— Вон Гюн далеко не слабак, — ответил Нагиль. — И руки он лишился левой, правая все еще при нем. Сон Йонг? Мы должны…

— Да, — перебила девушка. Нагиль замер у стола в своей казарме, куда Йонг зашла только на минуту и в итоге застряла, услышав внезапные вести. — Я… Я пойду собираться.

Она даже поклонилась — лишь бы никто не заметил, как разом побледнело ее лицо от страха, — и выскользнула из казармы, пряча глаза. Нагиль смотрел на закрывшуюся за девушкой дверь еще непозволительно долгий миг. Прежде чем вернуться к Когтям.

Йонг продолжала избегать чужих взглядов все время, пока торопливо собиралась. Она не знала, что может взять с собой, что осталось бы при ней напоминанием о не-Чосоне, и потому металась от кинжала к мешочку с рисом и обратно, от чогори к новеньким комусинам с вышитыми на них цветками гибискуса.

Чертов однорукий генерал! Йонг понятия не имела, что с ним случилось, догадывалась только по разговорам других, что генерал пострадал в недавней битве, и руку ему, похоже, пришлось отрубить самостоятельно, потому что в рану попал яд и он чудом избежал смерти. Йонг могла бы ему посочувствовать, но теперь злилась и от бессилия не знала, каких гадостей пожелать незнакомому человеку.

Этот мир выдавливал ее из себя, как заразу, торопил, посылая какого-то генерала, набирающую силы японскую армию и прочие беды. Хотелось кричать в небеса за несправедливость, да только те вряд ли бы ей ответили.

Йонг схватила кинжал Нагиля и выскользнула из комнаты.

Уходили на закате: она, Нагиль и Чун Сок с Нам Джуном в сопровождающих. Йонг могла бы гадать, победил ли несговорчивый пуримгарра своих внутренних демонов или от его гнева Йонг спасло то, что его командира девушка со звезд сделала сильнее, но в голове у нее было пусто и безмолвно, и ни одна мысль не хотела проникать в ее застывшее сознание, кроме недавнего свежего воспоминания-раны.

Йонг обернулась всего раз, у самых ворот из селения, чтобы окинуть взглядом дрожащие в закатном свете дома и молчаливых воинов, провожающих ее напряженными взглядами.

— Сыта-голь, — несмело позвала ее Юн А, когда Йонг уже хотела идти следом за Нагилем. Девушка остановилась под воротами.

— Да?

Юн А улыбнулась ей — грустной, будто извиняющейся улыбкой. Стало еще хуже, еще больнее.

— Спасибо, что были у нас гостьей, — сказала Юн А. Йонг чуть не расплакалась: покачнулась, сдерживая рвущийся из груди вопль, и ее мягко придержал за плечи капитан. Ответить не получилось, боль запечатала рот, и за Йонг ответил Нагиль:

— Обудаль, Юн А.

Она поклонилась.