«Уведи беззащитную юджон-ёнг из опасного мира, в котором она больше не представляет пользы ни одной враждующей стороне». Вот, что. Наверняка, именно это, иначе чем объяснить нежелание Нагиля смотреть на нее, стоять рядом с ней, касаться ее… Йонг знала, что чувствует, и думала, что знает то же самое о Нагиле. Ошиблась? В который раз?..

Все просили ее сделать выбор, а теперь, когда Йонг, наконец, приняла решение, она стала не нужна.

— Ладно, я поняла, — кивнула своим мыслям девушка. Нагиль поморщился, будто она причинила ему боль, каждым словом, но Йонг этого не заметила. — Я уйду. Наверное, я слишком многое на себя взяла и решила, что могу быть тебе полезна. Моджори-ёнг, глупая Йонг.

Она зло выдохнула, жалея, что выплеснула на Нагиля столько эмоций и что показала слезы, злясь и на него за этот невольный выпад. На что она надеялась, чего хотела от человека, на чьих плечах лежала забота о целой стране еще до того, как в его мир пришла Йонг? Теперь, благодаря ей, в капитане боролись два Дракона, и было ли что-то большее, что могла бы предложить ему девушка из Священного Города? Кажется, нет.

— Госпожа Йонг, — позвал ее Нагиль тихим голосом.

Йонг на него не посмотрела — не могла теперь, ведь он бы увидел, как она беззвучно плачет, стоя прямо перед ним. Она повернулась, чтобы пойти и собрать свои вещи, мешочек с рисом, кинжал и истрепавшуюся чогори, которую матушка Кёнха выстирала вместе с другой одеждой и сложила, думая, что Йонг еще сможет надеть ее. Все это не имело смысла на самом деле, зло думала Йонг, она не сможет забрать с собой из этого Чосона даже безделушку.

Какая же она глупая…

— Госпожа… — позвал капитан, и Йонг чуть не зашипела на него от ярости.

— Я все поняла, Нагиль, не нужно повторять мне прописные истины!

Йонг не хотела срываться на крик, но слова стекали с ее языка ядом и капали на землю, отравляя ее и все вокруг, и она ничего не могла с этим поделать. Наверное, даже слова Лан не убедили остальных воинов в стане драконьего войска: от Йонг одни беды и будет лучше, если она покинет их мир и вернется к себе.

— Госпожа, — повторил Нагиль тверже. А затем шагнул — к ней. — Сон Йонг.

Девушка замерла, собственное имя впилось ей между лопаток и проникло в каждую клетку тела. Сердце заболело, голос Нагиля стал стрелой и попал прямо в цель.

А потом он осторожно коснулся ее плеча, и Йонг перестала дышать.

— Я… Вы должны вернуться, Сон Йонг, — девушка решила, что он снова будет говорить ей то, что она уже слышала и что слышать более не хотела; Йонг попыталась спихнуть с себя его горячую руку, но он вдруг взял ее за другое плечо рукой холодной — и остудил злость.