Пул смутился, но юная журналистка пришла на помощь.

– Он в школу навигаторов хочет поступить, а там платить нужно, в Аркине частная школа.

Кохи хихикнул, а Печено с задумчивым видом покивал головой.

В небо, расправив мощные крылья, взмыл белохвостый орел. Лавируя в воздушных потоках, он протяжно крикнул, унесся прочь вдоль заснеженного хребта.

Шли молча. Дорога, не вызывавшая до сих пор серьезных трудностей, ухудшилась. Появились невысокие обрывы; приходилось с них спрыгивать, рискуя подвернуть ногу или покатиться кубарем под откос; на пути вставали обледенелые скалы; их преодолевали, страхуя друг друга веревками.

– Может, мы заблудились? – ныл Кохи. – Ты ничего не напутал, мы правильно идем? Зачем понадобилось прогонять дикарей?! – взялся он за старое.

Наконец Печено не выдержал:

– Если не замолчишь, – обратился он к коротышке, – сброшу с ближайшего обрыва. Никто тебя с нами не звал, можешь катиться отсюда на все четыре стороны. Поищи себе проводников!

Бывший разбойник умолк, но недовольные мины корчить не перестал.

– Проводники ходили здесь летом, – заметила Таля. – Возможно, сейчас тут вовсе нет пути.

Ганит одарил юную журналистку холодным взглядом, она виновато улыбнулась:

– Я в том смысле, что все равно от них сейчас было бы мало проку.

После очередной ледяной скалы, путешественники вышли к отвесной пропасти. Показалось, будто дальше пути нет, и коротышка выругался.

– Пришли! – фыркнул он.

– Это обрыв, – сказал Печено. – Ваня предупреждал об этом месте. Нам туда!..

Десантник кивнул на узкий, в семь футов заснеженный карниз, уходящий влево. С одной стороны его подпирала отвесная стена, с другой зияла пропасть чуть ли не до самого подножия гор.

– О, боже! – вздохнула Таля.

Через сотню шагов карниз расширялся и, в конце концов, выводил на широкую тропу, которая, полого спускаясь, вела прямиком в долину.

– Придется идти, – сказал Печено, осмотревшись. – Это самый короткий, если не единственный путь.

Кохи снова выругался.