– Думаешь, я не смогу остановить тебя, Рэн? Я – бог.

– А я – жнец, – сказала я, подходя ближе.

– Звание жнеца мало что значит без часов. Убери эту игрушку или пожалеешь.

– Ты ничего не понимаешь в собирателях, иначе знал бы, что нам не нужны часы для управления временем.

Хиро напрягся.

– Это ложь, – отрезал он, хотя в голосе звучало сомнение. – Вам с Нивеном всегда требовался хронометр.

Я покачала головой.

– Часы – это традиция. Они позволяют хранителям времени видеть наши перемещения, чтобы никто слишком не повлиял на временную шкалу. Но на самом деле часы не нужны.

Я прижала кинжал к его сердцу.

– Что нам нужно, – сказала я, подняв левую руку, на которой в темноте сверкало обручальное кольцо, – это чистое серебро и золото.

Губы Хиро раздвинулись от удивления. Краем глаза я уловила смерть, сила бога была готова стереть меня в пыль. Но жнецы знали, как использовать время, и помнили, что в каждой секунде – тысяча мгновений.

В первое мгновение Хиро осознал свою ошибку, и его лицо побелело от шока.

В следующее – понял, что ему придется укротить меня, и его глаза сверкнули гневом.

А затем должен был настать миг, когда смерть обрушится на меня и раздробит все позвонки. Но этот момент никогда не наступит.

Как только мир перестал вращаться, я вонзила клинок в сердце Хиро.

Когда я снова запустила ход времени, вселенная разлетелась на куски, как при убийстве Идзанами. Мертвые кричали и бегали по двору, к небу возносились вопли ужаса и паники. Но я не обращала внимания на хаос, потому что все внимание было приковано к Хиро.

Он ухватился за рукава моего кимоно, пытаясь удержаться в вертикальном положении. Но его вес оказался слишком тяжел, и мы упали на пол храма. Черные глаза Хиро оцепенели от шока.

– Рэн, – прошептал он, слезы текли по его лицу, он смотрел на меня и только на меня, раскаленная кровь пропитала белое свадебное кимоно. – Рэн, я люблю тебя.

Даже сейчас Хиро меня любил. Я не знала, как он мог, как кто-то вообще мог питать ко мне чувства. Но Хиро обожал меня не так, как воспевал в своих стихах Теннисон, не той любовью, которая полнилась щебетанием птиц, золотыми утрами и бесконечными полями цветов. Страсть бога смерти представлялась голодной и холодной пустой комнатой, в которой он желал меня запереть.

Я попыталась встать, слишком потрясенная силой его взгляда, но Хиро со слабым вскриком вцепился в мое кимоно окровавленной рукой.