— А что, был бой? Или даже… война, — шепотом испугалась я.

— Затяжное немирье, в худшие пять лет оно жестоко тянуло с нас соки и поило опушку кровью, и нашей, и степною, — так же тихо ответил дед. — Долго копилось, долго. И накопилось-таки. Муравьи по незнанию лесных законов всякую весну упрямо рубили зеленые деревья, вытаптывали ягодники, жгли траву. Поганили родники, били дичь без разбору, да в запретный сезон. Мы сперва словами их унять пробовали, а после крепко осерчали. Ну, они и того злее взъелись: мол, сытым голодных не уразуметь. Да-а… Язык всем людям дан, а только кто словам верит, коли они врагом пущены в полет? Слова — те же стрелы… Ядовитые.

— И-и?

— Любо, — заслушался дед, даже прижмурился. — Лучший твой вопрос.

— О важном спросила!

— Я поверил слову того, кому не перерезал горло. Он поверил моему слову. С тех пор лес и степь соседствуют с пользою и уважением. Мы готовим к зиме сухостой для костров, берем их людей в охотничьи отряды. Погоду выверяем наперед. Будет ли голод в степи зимой, вот что главное для степи. Ну и сами ходим в степь, и ведьм степных привечаем в старости, когда кочевой удел тяготит их.

Дед смолк. Я кивнула и отцепилась от возка. Поотстала. Всюду под ногами — сплетенные накрепко петли травы и корни… будто их задача — поймать меня. Так мне казалось, и я никак не могла очнуться, освободиться, улыбнуться.

Третий день. Признаю, дед Слав старался мне помочь. Но я не смогла найти свое равновесие, я просто начала притворяться спокойной и веселой. Спрашивала про степных ведьм. Хотела ткнуть скакуна в нос. Обещала выучить все тропы окрест и сдать экзамен — дед выучил новое слово и обрадовался.

На самом деле я шла и думала о своем даре. Разве я считываю генную карту? Нет, я вижу и меняю что-то иное. Оно к науке предков, если использовать их термины, перпендикулярно. Я мысленно покричала Алексу, он откликнулся, втиснул в мозг справку о том, как много явлений предки отрицали ввиду их «ненаучности». После общения с Алексом я нашла настоящий вопрос. Тот, из-за которого живу в неустойчивом равновесии.

Имею ли я право менять «генное дерево», если ничего не знаю о последствиях? Вдруг я задействую опасные силы, а они дают… отдачу? Этот вопрос я «вдумала», будто ядовитый дым вдохнула. Угорела, закашлялась. И смолкла наглухо.

К сумеркам я себя накрутила по полной. То, из-за чего я теперь одна, вслепую бреду через ночной лес. Остановиться трудно. Я многовато натворила сгоряча.

А как все славно начиналось вечером!

Бам! Очередная сосна не увернулась от моей задумчивости. Но удар лбом получился мягкий. Пришелся не в дерево, а в подставленную ладонь Мая. Откуда он взялся, да так вовремя? С души рухнул огромный валун. Я вдруг поняла, что не боюсь своего дара. Что три дня злилась, затравленно озиралась… искала Мая!