Сим шагал рядом с Яраном. Он недавно расседлал второго скакуна и без жалости бросил седло, вьюки. Он думал, не пора ли и свои вьюки, пусть наилучшие, сколько с ними походов пройдено — бросить?

Перед рассветом ветерок потянул с северо-востока, принес лесной дух хвои, прелого листа, грибов. Атаман улыбнулся и продолжил шагать вслепую. Туман заполнил мир, влез в легкие, забил горло. Туман не позволял видеть даже траву под ногами! Но валг намотал хвост на запястье и показывал дорогу. Он был зряч и во мраке, и в самом густом тумане. И — он торопился: крик услышан, цель близка. Сим не сомневался в этом, хотя словами валг не умел передать своего возбуждения.

В отсыревшем сумраке прятались цвета и формы, а звуки наоборот, разносились гулко, усиливались и искажались.

Сперва атаман убеждал себя: смех ему чудится. Такова игра рассудка, утомленного сверх меры и желающего взбодрить и развлечь себя. А может, смех снится? Симу было не впервой спать или бредить на ходу. Но, когда в сырости стал угадываться костровой дымок, атаман решился поверить: рядом люди.

— Нас ждут, Карх, — предположил Сим. — Старик подал весть? Ганс расстарался? Не важно. Нас ждут!

Атаман встряхнулся и ускорил шаг. Валг тоже прибавил. Он часто втягивал носом, фыркал. Дым и смех ему не нравились. Но Карх доверял спутнику.

Шум нарастал волнами. Голоса слышались мужские, басовитые и — разные. Иногда Сим внятно разбирал выкрики и не сомневался, это наречие степи. А затем шумели другие люди, и вроде бы то на общей для леса и степи слави, то на чащобной коренной руски… Что могло свести всех на единой стоянке? Конечно, лес и степь теперь уживаются без ссор. Но каждому ведома цена замирения.

Надо же было случиться тому несчастью… Именно отец, а вернее, рука тьмы всей степи Аван, в открытом бою зарубил сына вождя воинов леса, коренного бережа Горислава. Чуть позже и совсем глупо, по взаимному непониманию, из засады был выбит до последнего человека отряд, ехавших вот по такому туману, да без оружия — на переговоры. И вел тот отряд брат лесника-вождя… Скоро случилось неизбежное. Сам тот лесник, как настоящий атаман леса, сошелся с вождем степи — и одолел! Но жизнь не отнял. Хотя мог. По всем законам, сколько их есть в мире, должен был! Горислав знал, что рубит голову убийце сына и брата…

Так исчерпала себя постыдная и никому не нужная «война голодных с униженными», — так позже назвал бои на опушке отец. И добавил: изначально никто не мог выиграть.

Настал мир, и многое изменилось. Рука тьмы Аван перестал ощущать в бою азарт. Начал учиться решать ссоры — словами… Сим знал это, видел много раз.