Хвост убрался с головы. Валга развернулась и величаво удалилась. За ней отступили сопровождающие. И снова стало тихо, пусто… Ни шороха, ни рыка.

— Волкодлаки не убивают людей? — поразился Калим, когда атаман встал и отвернулся от болотца. — Но наши записи… ты прав, они очень старые и совсем не меняются. Болото.

— Возвращаемся. Слышишь легкое зудение в черепе возле ушей? Хочется почесать или встряхнуться. Так?

— Вроде. Не уверен. Но когда ты сказал…

— Жор, — кивнул Сим. — Далеко, но уже ощутим. Очень плохо не знать, откуда он прет. Мы знаем. Спасение от жора, если его никто не нацелил, очень простое дело. Надо выстлать ядовитыми гребнями первую линию и лежать за ней без движения. Дышать редко-редко. Хорошо бы и не потеть. Совсем нельзя кричать, дергаться. Иного способа выжить у нас нет, потому что укрытия нет и нужных ведьм нет. Остается затаиться и сделать вид, что в этом болотце пусто, совсем нет людей. — Сим тяжело вздохнул и оглядел стремительно врастающий в грязь лагерь. — Нам бы хоть трех ведьм, толковых. Вот бы точно справились без потерь. Твоих людей напоили сонным зельем, не обессудь. Их страх может убить всех нас. Но я велел не давать отвар тебе. Сам реши, спать или увидеть жор.

— Я не побегу и не закричу, — Калим сказал эти слова негромко и серьёзно. — Но я, возможно, стану потеть.

— Возможно, — согласился Сим. — Идем, укажу тебе место.

Возвращаясь, Сим почти сразу услышал визгливые крики Айслу. Ближе и ближе, громче и громче — но разобрать смысл не получалось. Ведьма всего лишь шипела и грязно ругалась, при этом глотала половину слов и рычала окончания остальных. Лёжка для горожан уже готова, — мельком отметил атаман и отклонился от выбранного пути, проводил Калима до места, помог ему укрыться вараньей шкурой. Пояснил: можно смотреть в щель, узкую. Но совсем, ни в коем случае, нельзя резко двигаться.

— Найдя добычу, они выжрут всех в лёжке, — Сим указал на спящих горожан. — Всех, понимаешь?

Сочтя пояснения исчерпанными, атаман быстро удалился: Айслу так жалобно и упрямо причитала, что причина очередного скандала обязана была оказаться серьёзной.

Ведьма сидела, едва имея силы держать голову, и то справлялась лишь при поддержке Нура. Лицо Айслу осунулось так, будто за ничтожный срок от своего обморока при обнаружении жора она прожила месяц — и весь этот месяц отчаянно голодала. Скулы выперли, щеки впали, губы потрескались и кровоточили. Шея сделалась тонкой палочкой с выпирающими позвонками… Волосы лезли клоками, липли к ладоням Нура, который гладил и утешал, чуть не плача.