— Меня, — Пятый поперхнулся.

— Вы не общаетесь, спорите, хотя оба занимаетесь у Шрама, иначе у вас уже была бы сработанная двойка… Но двойки нет. За последние пару дней вы, — Коста пошевелил пальцами, загнув три, — вы спорили трижды, но сейчас ты — в карцере, и ты предлагаешь Семнадцатого?

— Это долгая история, — после короткого молчания отозвался Пятый.

***

Пятый достал его через… сколько времени прошло, Коста не знал, но тут умудрился, сильно фальшивя, напеть несколько песен, разбавляя тишину, прочитать несколько гимнов Великого и молитв, а также вылакать всю последнюю воду из кувшина, который разбил, поставив мимо стола, и теперь глиняные черепки хрустели под ногами.

— Ла-ла…ла-ла-ла…

«Хрусь, хрусь, хрусь».

— Ла-ла-ла… ла-ла-ла…

«Хрусь, хрусь, хрусь».

— Ты можешь сесть? — процедил Коста — голова разболелась снова. — И не ходить туда-сюда, туда-сюда…

— Ты все равно меня не видишь… — Ла-ла-ла… ла-ла-ла…

«Хрусь, хрусь, хрусь».

— Сядь. Успокойся…

— Ты меня не видишь, не видишь, не видишь… а раз не видишь не поймаешь… — Ла-ла-ла… ла-ла-ла…

«Хрусь, хрусь, хрусь».

— Сядь уже!

— Ла — ла — ла… ла — ла — ла…

«Хрусь, хрусь, хрусь».

— Ла-ла-ла… ла-ла-ла…