Беломир сел.

И вдохнул. Неудобно. В груди что-то мешает, но…

— Не трогай, — сказала жрица.

Он и не стал. Нож? Пускай себе. И хорошо, и правильно. Только на краю так бывает, что сила раскрывается в полной мере. Так вот, наверное, чувствовал себя Сашка, выпуская ледяную бурю. Сашка справился. И у Беломира выйдет.

С раскрытых ладоней хлынула стужа.

Полетела.

Завыла.

Закружила. И кто-то потрясенный охнул… а кто-то, наверное, тоже потрясенный, нажал на спусковой крючок. Звук выстрела пробился сквозь вой ветра.

Плохо.

Гражданские тут. И жрица. Беломир дернул плечом, сосредоточился… металл не любит холода. Становится на диво хрупким. Вот так, пусть и превратится в лед.

А потом…

Он шагнул навстречу тому, кого собирался убить. И даже, что характерно, угрызений совести не испытывал. С совестью у Беломира давно уж свои отношения сложились.

А старик, осклабившись, шагнул навстречу.

— Силен.

Это Беломир прочитал по губам. И согласился. Он и вправду силен. А теперь вот силой делится. Ему, если подумать, силы не жаль. И когда вокруг старика заклубилась тьма, на пути её встала стена из полупрозрачного льда.

Только…

Тьмы было так много.

Она исходила из тощего тела, выплескивалась, сочилась, собиралась на полу темной лужей. И голос жрицы, которая продолжила читать заклятье, звенел сквозь вой рукотворного ветра.

Все стало понятно.

Жертва будет принесена, но… осталось решить, кто станет жертвой.