– Но ведь нельзя просто вычеркнуть из Срединного мира его колдовскую сторону, – прошептала я, тоже глядя на Врата.

– Нет, нельзя, – мягко согласился Дан. – Но ведь колдуны тоже люди, а человеку никогда не понять божественного, ведь человек обретается на земле. Ему недоступно широкое знание, но все вместе мы смогли бы выжить. Быть может, миру достаточно лишь человеческого Закона.

Впервые я увидела в Альдане не только травника, не только человека, с которым провела Ночь Папоротника. Дан понимал Закон жрецов иначе, чем все, кого я знала раньше, и был единственным, от кого я слушала про него без противления.

– Знаешь, Лесёна, я вспомнил одну строку со Врат Милосердия, – вдруг сказал Дан. – «И тогда-то колдун Полуночи, царь чародейский, пал. Перед тем как испустить дух, успел он ранить гадко своим клинком царя людей и жреца Единого, непобедимого Мечислава. Спустя три дня и три ночи славный воин Мечислав скончался, перед смертью повелев не предавать его тело огню, а зарыть в гнезде».

Вот оно.

Дарен был прав: именно останки Мечислава сдерживают Чудову Рать.

– Быть может, благословение действительно все еще таится в его крови и крови его потомков, – задумчиво протянул Дан. – Быть может, только княж может сокрушить Ворона.

– Ты хочешь рассказать об этом жрецам?

Дан посмотрел на меня со странным чувством.

«Каково ему вернуться туда, откуда его когда-то изгнали? – подумала я. – Что он видит, когда встречает среди червенцев бывших друзей? Отводят ли они глаза, шепчутся ли за спиной?»

Словно прочтя все эти вопросы в моих глазах, Альдан быстро сказал:

– Нам пора. – Он повернул нас к чаще. – Ничего не говори, нужно пройти дозорных.

Мы нырнули на новые тропы, и крепость, а вместе с ней палатки, пропали из виду.

Травник шел мимо пойменных лугов. Когда-то здесь, видимо, было русло, но Вороненка проложила себе другую дорогу, и болотистые места превратились в полосу препятствий из зарослей осоки, кочек и бобровых плотин. Дорога через топкое староречье явно отнимала у травника много сил, червенцы рыскали по лесу и городу, а где-то там, внизу, таилась немыслимая Чудова Рать.

Небо все еще закрывали черные тучи, и изредка над рекой раздавался тоскливый птичий крик. Рассвет застрял где-то в пути, как и мы.

Луна же, наоборот, хоть и невидимая, была рядом. Сосредоточившись, я могла чувствовать, как она подпитывает бессчетные травы вокруг. Ток их жизни вторил току крови под моей кожей.

Вторил биению Чудовой Рати под землей.

Быть может, это всего лишь ночной морок уставшего тела, но под размеренный ритм нашего перехода я слышала слова Дарена. Его голос, полный безумной надежды. Ведь только безумец мог верить в то, что Чудова Рать покорится его воле.