– Прыгаем, – ответил тот на молчаливый вопрос.

Морозов заколебался:

– Это как ночной прыжок…

– Да еще в туманную погоду! – бодро сказал Дмитрий. – Эх, как давно это было.

Енисеев молча соступил с листа. На этот раз он падал значительно быстрее, чем когда прыгал с деревьев на Полигоне. Там от земли поднимались теплые потоки воздуха, а здесь он чувствовал, что летит, словно падающий камень…

Водяная пленка прогнулась под его телом, будто он упал на слабо надутый резиновый мяч. Он раскинул руки, покачался на поверхности, после долгой паузы поблизости рухнули Дмитрий и Морозов. Ни один не пробил водяной пленки, качаются, Дмитрий что-то проорал, но Енисеев не разобрал слов.

– Здесь? – крикнул Дмитрий.

– Держитесь за мною, – ответил Енисеев.

Поблизости из воды поднималась зеленая осклизлая стена. Ее стены закруглялись, это напоминало такой же зеленый резервуар, что они встретили на суше, когда основание можно обойти вокруг, а стены уходят на такую высь, что теряются в серо-зеленом тумане.

Как называется это водяное растение, Енисеев, к своему стыду, не знал, водяными не занимался, для него все это «камыш» и «осока», хотя от камыша узнавал только метелки, а про осоку знал, что ее листьями можно порезаться. Так в Старом нелепом Мире…

Поверхность воды время от времени прорывали огромные серебристые шары. Видно было, как они медленно поднимаются из темных глубин, раздвигая воду, затем вспучивают поверхность, а затем изумленный Енисеев слышал сухой треск, словно рвалась не водяная пленка, а новенькая рубашка. Серебристый пузырь исчезал, разбрасывая мелкие капельки, а в ноздри ударял застоявшийся воздух, немного с гнильцой, теплый и насыщенный донными запахами.

Он встал на четвереньки, побежал, подражая водомерке. Морозов и Дмитрий догнали его у самого стебля. Дмитрий выдавил из тюба разжижитель, Енисеев первый ступил в неприятно пахнущее пятно. Вода повела себя сразу же, как обычная вода: он провалился с головой, некоторое время погружался, затем раствор разбавился настолько, что пришлось зависнуть как черепахе, дальше воду продавливал с огромным трудом. Двигаться приходилось как в густой сметане. Никакой груз не потянул бы вниз, довелось усиленно работать руками и ногами, как плавниками.

Вода чудовищно переламывала изображение; когда сбоку показался Морозов, Енисеев дернулся, будто увидел морского змея. Дмитрий уверенно обогнал обоих, его тело колыхалось как у плывущего дельфина, он буквально ввинчивался в плотную воду, Енисеев с завистью проводил его взглядом.

Сам он двигался вниз головой, себе казался морской черепахой с ее коротенькими беспомощными лапками. Впрочем, даже черепаха дала бы ему сто очков вперед. Его длинные руки захватывали воды столько, что одним рывком смог бы достичь дна… если бы хватило силы загрести, однако приходилось пропихиваться, как через прозрачный клей.