Дмитрий сказал с интересом:

– Но здесь зимой подо льдом будет холодновато. А если морозы грянут хорошие, то промерзнет до дна! Эт что ж, впадать в анабиоз до весны?

Морозов пробурчал хмуро:

– Любители найдутся! Нет такой дури, чтоб не нашлись добровольцы.

– Зато моря не промерзают, – ответил Енисеев. – На морском дне вообще не знают, зима наверху или лето. Для тех станций, кому для научных целей очень важно постоянство температуры, как раз нужно перебраться на морское дно.

Дмитрий сказал радостно:

– Я сам устанавливал мембраны по выдавливанию кислорода из морской воды. Это было шесть лет назад. На одной… словом, на одном глубоководном объекте. Но там пришлось потруднее, это было еще в Старом Свете! И таких мембран на одного лба, скажу вам, одно разорение. Зато одной мембранки хватило бы для целой станции…

Енисеев потупился:

– Гм… Я не глубоководник, но мне кажется, что в нынешнем состоянии, я имею в виду наши размеры, мы способны достичь любых глубин. Даже поселиться на дне Марианской впадины. Туда ни один атомный взрыв не достанет! Даже если здесь все будет трижды выжжено и перемешано с землей, научные станции на дне океанов даже не почувствуют каких-то изменений.

Морозов насторожился:

– Что-то вы о таких вещах заговорили!

– Да это так, – сказал Енисеев, – просто наши нынешние возможности. Точно так же некоторые станции могут быть построены в самой-самой глуби земной коры… Уйти по трещинам максимально вглубь, вплоть до магмы или земного ядра… если такое возможно, я не специалист, где вовсю изучать, изучать, изучать…

Морозов нахмурился:

– Что-то у меня с ушами случилось. Вы говорите «изучать», а мне слышится «жить» да «прятаться».

– Это от давления, – сказал Дмитрий авторитетно. – Уши надо чистить, Аверьян Аверьянович. Вот вылезем, я шепну Бусе…

Морозов зябко передернул плечами. Енисеев посматривал искоса, что сказать, не знал. Морозов чувствует подвох в каждой фразе. Возможно, улавливает обостренным чутьем администратора, привыкшего к намекам и недоговоркам, как мирмеколог в самый последний момент слова «колония» или «поселение» поспешно заменяет на требуемое словосочетание «научная станция»!

– Выбираемся наверх, – сказал Морозов наконец. – Это впечатляюще, но… не актуально. Чтобы забраться под воду, я уж не знаю, каким сумасшедшим надо быть…

Енисеев смолчал, для него все сумасшедшие, кто не увлечен муравьями, как для Дмитрия – кто не умеет прыгать с парашютом, но ведь и для Ива Кусто только сумасшедшие не мечтают переселиться на морское дно?

Они вылезли на берег, когда водоотталкивающая пленка уже начала сползать со скафандров. Дмитрий ругался и сбрасывал горстями рыхлые комья воды, похожие на студень. Морозов брезгливо отряс ноги, вода липла, как на подошвы глина, оглядел далекий лагерь орлиным взором.