Неудивительно, что Мстивой Войлич не терпел тайн. Хортим доверял ему, но отступать не собирался – раз решил молчать, значит, так и будет.

– Красивые трубы, – сказал он. – Страсть как понравились. Вот и обираю будущего тестя, пользуясь его добротой.

Мстивой издал сухой смешок.

– Не скажешь? Я прибыл сражаться на твоей стороне, а ты, оказывается, темнишь. Что-то задумываешь и с князьями не делишься.

Хортима это не проняло. Он вздохнул и развел руками:

– Прости, Мстивой Войлич. Это моя кровь шалит – как же, гуратец, да без козней? Я слышал, у вас на севере верят не хитростям, а доброму железу и крепкой руке, что не в пример достойнее. Пусть это принесет нам победу.

Мстивой вновь усмехнулся – некогда он занял престол, изведя соперников и железом, и хитростью. Хортим о том знал.

– Позаострился ты, князь, – сказал Мстивой негромко. – Поналовчился. Что ж, будь по-твоему.

И больше ничего не спросил.

* * *

Ночь у Хортима выдалась бессонной. Он сидел в покоях, выделенных ему князем Люташем, и писал грамоты – сильно щурился, чтобы разглядеть буквы. Покои освещали лишь несколько лучин, вставленных в светец, да вспышки молний за слюдяным окном – снаружи хлестал дождь.

Сармат-змей оказал им большую услугу, сбросив чешую и оставшись в Матерь-горе на срок, который требовало от него колдовство летнего солнцеворота, – без дракона Ярхо не наступал. Но разведчики докладывали, что к Старояру уже подтягивались войска.

Опираясь на последние вести, Хортим предугадывал расположение сил. Пять сотен, оставшиеся у Ярхо, – по расчетам, заслугами Хьялмы предатель потерял свыше четверти своих ратников. Двести человек княжегорских дружинников, выступивших на стороне Сармата. Восемь сотен тукеров.

В Старояре же собралось две тысячи воинов – объединенные силы дюжины князей; о добровольцах из ополчения Хортим писал отдельно. Хоть численное превосходство и было на их стороне, радоваться он не мог – уж что-что, а брать города Ярхо умел. Староярские кузнецы теперь ковали не мечи: требовались шипастые булавы, молоты и кистени – такое оружие, которые могло не резать, но дробить. Как иначе обращаться с камнем?

По опыту Бычьей Пади и прошедших битв Хортим знал, что и железо могло оказаться полезным. Не чета драконьему пламени, но все же: если на одного бессмертного ратника приходилось несколько смертных, те могли повредить ему глаза, перебить ноги или руки…

В дверь постучали.

Хортим не сомневался: в такой поздний час его бы потревожили либо Фасольд, либо друзья из Сокольей дюжины. Но из всех его людей на дворе остался лишь Арха, даже Инжуку расположили в дружинном доме.