— Прошу, не падай ниц и не начинай рыдать, — бросил Бельмут. Айра с изумлением поймала себя на том, что собиралась поступить именно так: рухнуть к его сапогам и начать умолять о снисхождении.

Церковники, подбрасывавшие топлива в огонь, обходили архиканоника и Айру. Кое-кто бросал взоры, в которых читалось любопытство, но никто не осмелился подобраться ближе.

Айра глубоко вдохнула. Если Бельмут желает видеть собранную собеседницу, а не хнычущую размазню, так тому и быть. Жар, исходивший от костра, наводил смуту в мыслях. От безумного страха её трясло, как в лихорадке, однако она подобралась и добавила в голос всю твёрдость, какую отыскала в тайниках сердца:

— Когда его святейшество узнал?

— О том, что ты отдалась тьме? С того момента, как тобой заинтересовалась Селеста. Или ты об убийстве Фредерика?

Невероятным усилием воли Айра не дала сознанию уплыть в черноту. Почему ей позволили жить? Почему не сожгли возле мастера Зохария?

— Епископ Касимир был озадачен тем, с какой страстью Селеста желала заполучить тебя. Естественно, он приказал провести проверку, во сне, чтобы ты ничего не заподозрила. Её результат… смутил его. Зачем приспешница тьмы выдала другого приспешника? Зачем её захотела выручить принцесса? Он послал письмо мне, — разумный ход с его стороны. Весьма удивительно, если учесть, каков он обычно. Видимо, в тот момент сам Сехт послал ему немного ума.

Айра подавила взрыв нервного смеха, предвещавший истерику. Вот как всё обернулось.

— Проще всего было бы передать тебя инквизиторам и выслушать, что ты расскажешь им. Однако тогда история могла бы исказиться твоим стремлением угодить им. Не поделишься ли причиной, по которой донесла на того мага?

— Он насильно обратил меня к тьме, обесчестил и принуждал совершать омерзительные поступки. Однако я всегда была верна свету.

Притвориться селянкой, сбежавшей от мастера Зохария, и привести к его порогу ищеек света — эта задумка зрела у Айры с тех пор, как он обнаружил у неё дар и инициировал его тьмой. Она ненавидела своего наставника за многие вещи, на перечисление ушёл бы не один час. Но в их числе не значилось то, что он подарил ей магию и развил тот скудный талант, которым она обладала. О тьме Айра не жалела. Она отомстила за унижения — и была несказанно благодарна за то, что он показал ей бушующий океан мощи, хоть и получалось пользоваться не более чем крохотным напёрстком. Отвергать тьму для Айры было всё равно что отвергать саму себя.

— Что-то такое я и подозревал, — протянул Бельмут, — Безусловно, инициирована насильно… издревле теологи спорили, можно ли считать принуждённого истинным падшим. Преобладает точка зрения, согласно которой тот, в ком сильна вера, не допустит инициации тьмой. Упадёт замертво или оттолкнёт её — что-нибудь в этом духе. Я же склоняюсь к позиции материалистов: первичны поступки, а не источник силы.