Веталина вглядывалась в людей, допускавших святотатство. Искала признаки предательства, — и ничего не находила. Дворяне улыбались, выполняя распоряжения принцессы. Естественно, и Веталина улыбалась, ни за что не давая понять, как смущают её приказы, но она-то вылеплена из другого теста! Она способна лгать с непроницаемым лицом, в отличие от остальных. Нужно лишь дождаться раскола, оценить его и решить, присоединиться к вызревающему заговору или выдать его.

Роковой день приближался, а брешь по-прежнему не проявляла себя. Постепенно Веталина смирилась. Если аристократам вокруг хочется прыгнуть в пропасть, она последует за ними — их тела смягчат падение.

На фоне этого поручение Селесты развлекать какого-то горбуна и его свиту мужчин в чёрных балахонах, прибывших незадолго до памятной даты, почти не беспокоило Веталину. Она сочла задание сумасбродным, в особенности условие сохранить их присутствие в тайне. Её вынудили дать клятву надеждой на спасение в свете!

Веталине приходилось лично приносить им еду, как прислуге, однако горбун и его люди оказались неразговорчивы и не донимали её сильнее других странностей, творившихся во дворце.

В утро коронации Веталина ничего не съела. Тревожность, которую она испытывала до этого, не шла ни в какое сравнение с тем, что ей приходилось переживать сейчас. Её буквально трясло от волнения, предчувствия скорого взрыва. Веталина не выявила мятежников, но те, несомненно, сорвут церемонию, закуют Селесту в цепи прямо в тронном зале. И тогда все дворяне, что клялись принцессе в верности, наперебой станут называть наиболее близких к ней людей, — а Веталина не сомневалась, что ближе неё к Селесте мало кто стоял.

Когда она заняла своё место в зале, то принялась осматривать выстроившихся аристократов. Ей казалось, что она вот-вот ухватит заговор за кончик хвоста, поймёт, кто решил выдать Селесту Меридию. И хоть на лицах дворян застыла елейная угодливость, смешанная с восторгом, Веталина ни на йоту не верила в их чувства. Правда, сама нацепила похожее выражение, как маску, скрывая за ней смятение.

Буру чувств выдавала рука, поглаживавшая живот. Веталина спохватилась и убрала ладонь, покосилась в сторону соседей, не заметил ли кто. Нет, не заметил — вокруг каменели исполненные почтения физиономии, глаза пожирали высокие двери, на которых переплетались выкованные из серебра и золота цветы.

Двери распахнулись. На алый ковёр ступила девушка в белоснежном платье, подол которого был расшит тёмным хрусталём. Её шею обвивала тонкая, практически неразличимая золотая цепочка, на которой висел кулон, облепленный рубинами. Золотые волосы водопадом стекали по плечам девушки, сверкая в свете многочисленных факелов. Прекрасное лицо её было бесстрастно. Она по-хозяйски осмотрела толпу дворян.