Несмотря на малое число противников, магичке приходилось туго. То ли соперник попался опытный, то ли она не восстановилась после заключения. Она отступала, уйдя в глухую защиту, двигалась скованно и зажато. Сверкали клинки, выбивая при столкновениях искры. Горящий светом меч угольчатого продавливал шаэ’рун.

Я пополз к занятому непонятным колдунством магом — кошель с камнями в одной руке, шаэ’рун в другой. Хренова железка не спешила выручать. Рукоять всё ещё тянула энергию из ладони, онемение распространялось по плечу.

Я приблизился на расстояние, с которого точно не промахнулся бы, и тут меня накрыло. Снег засиял, вечер обернулся утром. Грудь полоснуло болью. Сердце раздулось, готовое лопнуть, голова развалилась на тысячи осколков, и в каждый вбили по раскалённому гвоздю. Накрыло отчаяние, столь мощное, что не выходило даже дышать. Зрение затянуло серой пеленой, цепкие пальцы боли перетряхивали внутренности.

Ослепший от страданий, я подёргивался, как рыба на суше, пока внезапно не ощутил холод. Он поднимался по правой руке, прогонял — заменял мучения иными, более выносимыми. Я скрючился, не понимая, откуда пришло облегчение. Пробившийся в лёгкие воздух обжигал. Лезвие шаэ’руна окропляла кровь, втягивалась в металл. На пальцах виднелись порезы.

Я случайно полоснул себя клинком, пока извивался от боли.

Камни высыпались из кошелька. Я сгрёб их и швырнул в угольчатого, который продолжал стоять, как дирижёр незримого оркестра, вдавливая меня новыми волнами. Полыхнуло, взметнулся снег. Меня закрутило, как в водовороте. Я не понимал, что происходит, окончательно потерял контроль — и вдруг всё закончилось. Боль отступала.

Грудь, казалось, разворотило. Хриплое дыхание заглушало всё, кроме противного низкого писка в ушах. Я перевернулся на спину и уставился на Веронику. Больше она не отступала. От скованности не осталось и следа. Последний взмах — и труп угольчатого повалился на землю.

Дерек тоже справлялся. Полуобглоданные останки одного мага валялись по всей поляне. Второй сражался со шнурами, внезапно ожившими и набросившимися на него, чтобы спеленать. Третий отступал, защищаясь от молниеносных выпадов оруженосца. Не мне судить о владении мечом, но его техника разительно отличалась от той, что он демонстрировал в учебных боях. Она была… выверенной, скупой и эффективной. Дерек не делал ошибок, не позволял сопернику перевести дух — теснил его с мастерством, которое делало его как минимум ровней Веронике.

Словно почувствовав, что мы закончили, оруженосец поднырнул под очередной замах врага и вонзил меч ему в грудь. Клинок проскочил меж ребёр и угодил прямиком в сердце — угольчатый умер мгновенно, без единого стона.