У Ма вежливо кивнул Ратманову, с которым уже встречался ранее, а потом адресовал отдельное приветствие Умиле и Маше, выражая радость, что неприятное происшествие с ними закончились благополучно. На правах старого знакомого Ратманов перекинулся с ним парой фраз на робжиптанском, но У Ма не поддержал и ответил на международном земном языке, понятном всем присутствующим:

- Я тоже безмерно счастлив вас услышать вновь, господин Ратманов. Милые дамы и господа, спасибо, что принимаете меня в земном доме и позволяете отведать вашу пищу!

- Пища у нас на любой вкус, дорогой тлоджа, угощайтесь без стеснения. Всем приятного аппетита! – провозгласил Антоновский, хватаясь за приборы и тем самым подавая сигнал остальным приступить к трапезе. – Признаться, я проголодался… Впрочем, - он замер на секунду, отрывая взгляд от тарелки, - на мне лежит еще одна обязанность, которую я едва не упустил. Тлоджа У Ма, разрешите представить вам тех, с кем вы еще незнакомы.

Магнат назвал имена и профессии Симроновского и Коляды, а на Бориче остановился отдельно:

- Именно благодаря талантам этого замечательного сталкера-голографиста все закончилось замечательно. Господин детектив превосходно справился с порученным делом.

Вольгерд встретился с прямым взглядом с У Ма.

- Рад познакомиться с голографистом приватно и объемно, - чопорно произнес эриданец и замысловато скрестил пальцы на левой руке. – Мой интерес к голографизму очень высок.

«К друзьям я открыт, но к искажающим суть беспощаден» - услышал Борич в своей голове и невольно оглянулся на Машу. Видимо, та не только считала послание, но и намеренно транслировала Вольгерду его скрытый смысл. Быть переводчиком у нее получалось великолепно.

Однако Вольгерд и сам кое-что уловил. В глухом из-за маски на лице голосе ему послышалась тоска, а вовсе не угроза, как следовало из внутренней речи. В душе эриданца бурлили противоречивые настроения.

- Готов обсудить с вами любые вопросы голографизма и не только, - сказал ему Вольгерд со всей возможной учтивостью.

- Я прибыл общаться, - подтвердил У Ма, и снова в его голосе Боричу почудилась грусть.

Тут Тамара Сергеевна поставила перед ними новое исходящее пряным ароматом блюдо, и Вольгерд отвлекся – последствия обильных энергозатрат все еще требовали обильного же восполнения.

Какое-то время за столом царила тишина, прерываемая лишь звоном вилок и ножей, а потом Антоновский решил произнести тост. Он долго говорил о дружбе цивилизаций и ответственности, которую отныне накладывает каждый шаг, но Вольгерду, поглядывавшему в сторону инопланетного соседа, показалось, что робжипт почти не слушает, погруженный в собственные мысли. Из-за этой непраздничной молчаливости Антоновский подумал, что У Ма скучает, и решил дать ему высказаться.