Я прошел сквозь темную слипшуюся духоту до массивного кирпичного основания дымохода, в который выходили жерла каминов Бального зала и Картинной галереи, сверился с картой Захара, обогнул дымоход и отправился в обратном направлении по коридору, образованному каменной кладкой и покосившимися штабелями обернутых пленкой картонных коробок. Коридор расширился, и я вышел на пустую площадку, ограниченную теряющимися в темноте несущими стенами; справа чернел вход в знакомую мне камеру с оружием и доспехами, прямо передо мной вздымались массивные плиты пола, под которыми неизвестные копатели вырыли неглубокую яму. Под тонким слоем песка на дне тускло поблескивал камень, поцарапанный кирками или мотыгой. Впереди была стена, ограничивающая подвал с северной стороны, в нескольких метрах над ней вверху располагались окна Бального зала. В углу у стены я заметил сваленные в беспорядке коробки, листы железа и доски. Я подошел ближе и посветил фонарем: каменный пол был вытерт подошвами, а на ящиках и фанерных листах в куче хлама отчетливо различались следы множества рук.

Разобрать завал было делом нескольких минут, пары заноз и ушибленной ноги, на которую неловко свалился пустой деревянный ящик. Карта Захара оказалась точна: из стены выступал короткий обрезок старой газовой трубы. Похоже, что после закрытия филиала Института генетики здание оказалось отрезано от коммуникаций, которые много позже, во время реконструкции несколько лет назад, были проведены заново. Ненужные телефонные линии, как и говорил Граф, обрезали, люки, ведущие к ним, залили цементом из соображений безопасности. Новые внешние трубопроводы находились под постоянным контролем, но вот проверить, не осталось ли ведущих наружу старых труб, Граф не удосужился. Зато про них вспомнил кое-кто другой, тот, кому нужно было найти способ оперативно связываться с внешним миром из накрытой колпаком радиоэлектронных помех Усадьбы Сфинкса.

К трубе была прочно прикручена стальная пластина, а на ней укреплен четырьмя болтами небольшой металлический ящичек скучного армейского цвета, закрывающийся на защелку. Я поднял крышку: внутри был тумблер, сейчас находящийся в положении «выкл.» и несколько клавиш –  немудреный, но очень надежный трубопроводный передатчик, состоящий из усилителя, шифратора и формирователя команд. Вероятно, сейчас где-нибудь на давно отключенной газовой станции в десятке-другом километрах отсюда, рядом с таким же обрезком трубы скучает кто-то на круглосуточном посменном дежурстве, готовый принять срочный вызов и оперативную информацию.