Именно такой танк сейчас высился передо мной в полумраке, появившись из узкого прохода между стеной и штабелями коробок. Отсветы лампы, зажатой в латной перчатке, тускло отражались в серой стали рифленой кирасы, наплечниках и круглых ронделях, прикрывавших подмышки. Лицо было скрыто под опущенным забралом-«гармошкой», мощные ноги в широченных железных сабатонах прочно упирались в каменный пол, а в правой руке покачивалась увесистая алебарда. Это выглядело жутко и неправдоподобно, но в то же время устрашающе органично здесь, в мрачном подвале старинного замка. В какой-то момент мне показалось, будто передо мной просто ожившие латы, в которые вселился какой-нибудь фантастический ископаемый паразит, однако, присмотревшись, я убедился, что превосходный образец максимилиановского доспеха надет на человека, состоящего из крови и весьма внушительной плоти, ростом никак не менее двух метров и весом за полтораста кило. Набедренники едва прикрывали переднюю часть толстых, как бревна, ног, а кираса, туго стянутая ремнями, не сходилась на могучем торсе, оставляя открытыми бока. Из-под шлема в разные стороны торчала жесткая борода. Он поставил лампу на землю, легко, будто сачком для ловли бабочек, взмахнул алебардой и пошел на меня.

– Не припомню, чтобы получал приглашение на фестиваль реконструкторов, –  сказал я и тоже поставил свой фонарь на пол. –  Наверное, затерялось в прочей корреспонденции.

Я шагнул в круг света, поднял меч и встал в стойку.

У меня было полминуты на то, чтобы найти в каморке с оружием что-то, подходящее случаю. Конечно, лучше всего подошел бы полэкс или кеттенморгенштерн, но и датский двуручный меч, полутораметровый увесистый лом с удлиненной рукоятью, скромно стоявший в углу, был отличной находкой.

Рыцарь приостановился, словно бы сомневаясь, но потом перехватил алебарду и стал обходить меня слева. Я начал кружить в противоположную сторону, держа меч над головой. Он сделал неуверенный выпад; я легко парировал и атаковал, направив острие клинка в щели забрала. Человек в доспехах отпрянул, махнул алебардой и снова принялся обходить меня кругом, тяжело лязгая железными ножищами по камням. Судя по всему, мой визави не ожидал, что я окажусь вооружен, и теперь проводил разведку, прощупывая слабые стороны, но, когда он решит нападать, шансы в схватке с закованным в доспех и вооруженным алебардой врагом будут ничтожны. Я вспомнил Машеньку, звавшую меня героем за то, что однажды мне повезло одолеть в драке вервольфа, и решил, что сгинуть в подвале ее родового гнезда, прибитым каким-то громилой в доспехе XVI века, будет этого звания недостойным.