– Итак, барьер установлен на десяти шагах. Сходиться с двадцати пяти. У каждого есть один выстрел. Патроны уже в патронниках. Дуэль считается состоявшейся, когда оба выстрела будут сделаны вне зависимости от их результатов. Эти условия всем понятны?

Филипп и Лаврентий мрачно кивнули, стараясь не глядеть друг на друга.

– Я в последний раз предлагаю вам примириться.

Оба молчали. По мертвой траве пробежала серая рябь.

– Тогда приступим.

Резеда и Скип, исполнявшие роль секундантов, подошли к своим господам и протянули им пистолеты. Мы с Прахом встали неподалеку. Дуэлянты разошлись на позиции и повернулись друг к другу боком; Филипп держал пистолет в опущенной руке, Лаврентий поднял свой стволом вверх. Меня охватило дурное предчувствие, которое усилилось, когда я заметил, что Скип расстегнул свою кобуру и положил ладонь на рукоять пистолета.

– Теперь сходитесь! –  крикнул Граф.

Двое мальчишек двинулись друг на друга. Лаврентий по-прежнему держал оружие стволом вверх. Они прошли четыре шага; Филипп стал медленно поднимать свой пистолет. Еще два шага, и Лаврентий, прищурив левый глаз, нацелил оружие, но тут Филипп, остановившись, вдруг резко вскинул руку. В сыром воздухе отрывисто хлопнул выстрел.

Ровно посередине широкого белого лба Лаврентия появилось маленькое круглое отверстие, из которого медленно стекла вниз густая тягучая капля. Лаврентий остановился, взглянул перед собой словно бы в изумлении и тяжело повалился на траву.

В следующее мгновение Скип молниеносно выхватил пистолет и дважды выстрелил. Резеда, крутанувшись, упал ничком. Прах подпрыгнул, закричал и направил свой «грач» на Скипа.

– Ты что?! Ты что?!!

Скип молча прицелился в Праха в ответ. Ошеломленный Граф выдернул «наган» из кобуры и попеременно наводил его то на одного, то на другого.

– Ты что?!

– Отставить! Убрать оружие!

– Ты что?!

– Брось ствол!

– Бросай!

– Отставить!!!

Я поднял обе руки, прицелился вытянутыми пальцами разом в троих и заорал, что было силы. Все замолчали и уставились на меня.

– Теперь можно поговорить спокойно?! Скип, ради всего святого, что ты делаешь?