Я рассказал ей про взрыв, смерть Эльдара и Праха, атаку и штурм. Вначале мне показалось, что Машенька вовсе не слушает и не слышит меня, устремив отрешенно-задумчивый взгляд куда-то перед собой, но, когда я повторил еще раз, что ей нужно покинуть Усадьбу, она нахмурилась.

– Моя прабабушка не покинула это место даже тогда, когда сюда явились фашисты, –  отрезала Машенька, –  а ее мать не стала бежать от большевиков. Неужели теперь я брошу Усадьбу Сфинкса из-за пустячной размолвки двух вздорных вельмож, каких мой род веками покупал для своих услуг оптом и в розницу?

– При всем уважении, но тем, кто явился сюда с оружием, глубоко безразлично, к какому роду ты принадлежишь. Они просто придут и застрелят тебя, вот и все. И я буду бессилен им помешать.

Машенька вздернула подбородок.

– Что ж, раз ты не можешь меня защитить, это сделают мои люди. Уверена, что они уже знают о происходящем и принимают меры, чтобы это прекратить.

– Если успеют.

По ее лицу как будто бы пробежала тень, а может, то был просто отсвет пламени, тревожно метавшегося в огромном камине. Машенька печально вздохнула и прикрыла глаза рукой. У меня защемило сердце.

– Послушай, –  сказал я, –  ты самое дорогое, что есть в моей жизни, может быть, и не только в моей, и я буду защищать тебя, пока жив. Но мы не можем тобой рисковать, тем более что есть возможность безопасно уйти через подземный ход в крипте, а потом или переждать в кладбищенском домике, пока уляжется суматоха, или пройти через лес. Это не бегство, ты не бросаешь Усадьбу. Ты спасаешь главное в ней.

Машенька задумалась.

– Хорошо, пусть будет так. Все равно механизмы откроют возможность попасть в крипту лишь через час с небольшим. Если к тому времени ситуация не исправится, я согласна уйти.

– И взять с собою воспитанников.

– Что? –  удивленно воззрилась на меня Машенька. –  Ты сошел с ума?!

– Сейчас в подвале прячутся трое насмерть перепуганных мальчиков, мы с Графом и Скипом можем остаться и прикрывать ваш отход, но…

– Родион, я кое-что тебе объясню, –  остановила меня Машенька, и льда в ее голосе хватило бы, чтобы погасить пламя в камине, а заодно и пылающие остатки вертолета во дворе. –  Никогда за два с лишним столетия ни один посторонний, даже самые близкие друзья и самые верные слуги, даже члены «молчаливого братства», что там –  самые знатные из русских иллюминатов не спускались в крипту. В нее имели доступ только члены семьи. И ты, в данном случае, не исключение. Ты –  правило. И оно соблюдалось веками. Главы рода не покидали Усадьбу, иногда рискуя собой, именно для того, чтобы оберегать крипту и находящийся в ней Компендиум, а в случае реальной угрозы сделать так, чтобы он не попал в руки не посвященным, уничтожить…