…спустя год комнатушка сменилась на крохотную квартирку в доходном доме, пусть и расположенную под самой крышей, тесную до невозможности, но все ж свою.

Та на другую, попросторней.

И на третью.

Платон менял и лечебницы, всякий раз начиная, если и не с низов, то почти. И пускай не было у него ни связей, ни нужных знакомств, которые многим облегчали существование, их заменяло упорство.

Переслава не помнила, в какой именно момент она бросила работу, сосредоточившись всецело на очередной квартирке. И пусть брат вновь же появлялся в ней редко, но… появлялся же.

Чистота.

Горячая еда.

Одежда, которой становилось все больше, а за нею требовался глаз да глаз. Прачки-то не со всякой тканью справиться способны были, да и то, порой по скудоумию, порой из откровенной вредности, но портили дорогие чесучевые жилеты, а уж шерстяные пиджаки и вовсе норовили кипятком обварить.

— Купила бы ты себе чего, — говорил Платон в те редкие дни, когда им случалось вдвоем сиживать за накрытым хрусткой белой скатертью столом. Они пили чай из кружек, расписанных цветами, гляделись в сияющие бока самовара, который Переслава топила сосновыми шишками, и не было для нее моментов в жизни лучше, счастливей.

— Зачем мне? У меня все есть. А тут в лавку Харитонова сорочки завезли, из тонкого льну. англицкие… до того хорошие. Я тебе пару возьму?

Он кивал.

Он давно уже отстранился от всех этих хозяйственных забот, сосредоточившись всецело на том, что умел делать лучше всего. Оно и верно? К чему ему о сорочках думать, если Переслава есть? Она и их купит, и кальсончики с начесом, поелику осень предсказывают дюже холодную, и носков с подвязками.

Ну а сама обойдется простым платьем.

К чему ей невестится? Чай, не девка. Переслава не обманывалась: ее бабий век давно уж перегорел, оставивши после себя мучительную боль где-то в груди, но так оно и к лучшему. Она не завидовала старым подругам, с которыми изредка переписывалась, когда заняться вовсе было нечем, их многочадности и хозяйствам, она была счастлива своею маленькой семьей.

А зимой Платон привел девицу.

Глава 23

Глава 23

— Она мне сразу не понравилась, — Переслава поднимала тонюсенькие ленточки кожуры, отправляя их в ведро. — Такая… востроглазенькая. Стала, ручки сложила, мол, сама скромница. Только, небось, по-настоящему скромные девки по одинке с мужиками не шастают.

Гудели мухи под потолком, то приближаясь к полоскам ткани, пропитанным смесью сахарной воды и клея, то возвращаясь к окну.

— Сестра милосердия… работали они вместе. Любовь. Жениться вздумал. Только я-то сразу поняла, что никакой там любови и нет… — Переслава кинула очищенный клубень в воду, и ушел он беззвучно, без всплеска и брызг. — Это мужики наивные. Им пару слов ласковых скажешь, они и готовые поверить, что любят их безмерно. А бабы — народишко хитроватый. Да и то… видела, как он глядит. Не было там любви. Вот тебе крест, не было!