материей и мыслящим существом, которое кое-кто хотел ввести), или особая основная

способность нашей души созерцать будущее (а не только умозаключать о нем), или, наконец, способность души мысленно вступать в общение с другими людьми (как бы

далеко они ни находились)-все это понятия, возможность которых лишена всякого

основания, так как они не могут опираться на опыт и на известные законы его и потому

представляют собой произвольное сочетание мыслей, которые, хотя и не содержат

никакого противоречия, тем не менее не могут притязать на объективную реальность, стало

быть, на возможность существования таких предметов, какие мыслятся в них. Что касается

реальности, то само собой разумеется, что ее нельзя мыслить in concrete, не прибегая к

помощи опыта, так как реальность может относиться только к ощущению как материи

опыта и не касается формы отношения, по поводу которой в самом деле можно пускаться в

область фантазий.

Впрочем, я пропускаю здесь все то, возможность чего можно усмотреть лишь из

действительности в опыте, и рассматриваю здесь только возможность вещей, основанную

на априорных понятиях. О таких вещах я не устаю утверждать, что возможность их никогда

не вытекает из априорных понятий самих по себе, а что они всегда имеют место лишь как

формальные и объективные условия опыта вообще.

На первый взгляд, правда, кажется, будто возможность треугольника можно познать из его

понятия самого по себе (от опыта оно, конечно, не зависит), так как мы действительно

можем совершенно a priori дать для него предмет, т. е. построить треугольник. Но так как

такое построение есть лишь форма предмета, то понятие треугольника все же оставалось