Может, зря я до самого последнего момента скрывала от обоих, что рождена, чтобы быть оружием в руках правителей. Хотя выбора у меня не было. Тени лгут, потому что такова их природа. Я лгала, потому что мне так приказали. А еще потому что не думала, не задавала вопросов. Подчиняться — просто. Но как потом жить с ответственностью за то, что ты совершил, подчиняясь чужим приказам? С их уст срываются всего лишь слова, в то время как кровь капает с моих ладоней.

— Сотник, благодарю, — король выступил навстречу вновь пришедшим. — Мне нравится, что вы обошлись без лишних людей. Это вселяет надежду, что я не ошибся с вашим назначением. Ваш предшественник был несколько… простодушен.

Сотник отвесил королю излишне глубокий поклон. Прямо согнулся, болезный, в пояснице, хотя военным по протоколу вполне достаточно сдержанно кивнуть. Я присмотрелась, заподозрив, что всему виной усвоенная с младых ногтей привычка выслуживаться. Моя догадка подтвердилась: новым сотником стал высокорождённый носитель Древней крови. Светло-фиолетовые глаза имелись в наличии, две штуки. Квадратный подбородок и скульптурно вылепленный нос — в качестве приятного бонуса. Новый сотник был заметно моложе своего предшественника и по-своему красив. Такая внешность отлично сочетается с черным гвардейским мундиром и белыми перчатками. Этот мужественный страж закона будет пользоваться успехом у девушек своего круга — пока не исчезнет так же внезапно, как тот как-бишь-его? — сотник королевской гвардии Паташ.

«А ведь это обычная практика в королевской гвардии, если подумать. Недаром я не запоминала этих людей в лицо — они менялись слишком часто, чтобы я могла их узнавать. Кого-то потом видела в Службе безопасности дворца, а кто-то исчезал бесследно. „Королевский вестник“ из-за закона о военной тайне никогда не писал о том, что случилось с представителями особого полка, поэтому исчезновения не бросались в глаза. Мне, по крайней мере. Интересно было бы разведать, из-за чего они всё-таки пропадают. Отправляются на „ночную рыбалку“ или…? — я перевела взгляд на короля. — Как ни крути, все нити ведут к нему. Накануне принцесса приказывала выяснить, что замышляет её отец — значит ли это, что она сама не до конца представляет себе, что он задумал?»

Рин сбросил мешок на пол и вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб. Зря я боялась, что он будет смотреть на меня, как Арри. Он на меня вообще не глянул: смотрел только на Ланселя, скрючившегося в три погибели со связанными за спиной руками. Я переводила взгляд с одного рыжего на другого. Кажется, они и впрямь родные братья. Почему-то Рин никогда прежде не упоминал, что у него есть брат, который учится в Академии. Хотя… тогда, когда мы общались, брат ещё не мог жить в Сияющем квартале. Он должен был учиться в школе, но и здесь что-то не сходится. Рин говорил, что он сирота, поэтому был вынужден искать работу вместо того, чтобы продолжать обучение. Устроился на кухню, потому что кто-то из высокорождённых похлопотал о мальчишке перед мажордомом.