Гайна!..
В мыслях у Найви вспыхнули ещё два вопроса, но задавать их следовало не Мирле… И она крикнула так громко, что встрепенулись птицы на уступах:
— Где вы поселили Грэма?
II
II
Прежде, чем пойти к смотрителю, Найви упросила Мирлу впустить её к Айвэну.
Он спал в комнате вроде той, где проснулась она сама — с циновками и деревянными стенами. С полированных балок свисали цветы, в плетёной корзинке пестрели фрукты. За круглым окном зеленел сад.
Найви встала у постели, едва возвышающейся над полом — высоких кроватей айрины не признавали. Широкое ложе занимало полкомнаты; одеяло и простынь были атласно-синими, похожими на пруд… И посреди этого «пруда» лежал Айвэн.
Боясь дышать, Найви вгляделась в его лицо. Айвэн спал крепко, по плечи укрытый одеялом. В комнате пахло чем-то кислым — видимо, мазью, нанесённой на его рану.
— Ему дали сонное зелье, — сказала Мирла, — более сильное, чем тебе. Не бойся, мы его не разбудим.
Но Найви всё равно вела себя тихо; она видела слишком много кошмаров, чтобы не знать цену спокойным снам.
Мирла кивнула на стоящие в углу костыли:
— Два-три дня мальчишка походит с этим, но потом будет как новенький — даже хромоты не останется.
«Два-три дня… — подумала Найви. — А в Нижнем мире он мог потерять ногу».
Даже сквозь радость в ней что-то шевельнулось. Айринам всё даётся легко — не то что людям: нужна вода — таскай из колодцев, заболел — лечись, как можешь… И счастье, если рядом есть алхимик, чьё средство убьёт хворь.
А тут — два-три дня…
Проявив деликатность, Мирла вышла за дверь.
Найви глядела на Айвэна, и губ её коснулась улыбка; он здесь, и она тоже, и солнце греет его щёку… Найви хотелось смотреть, как он спит, хотелось стоять тут до ночи… Хотелось стать плывущей над ним пылинкой, чтобы лучше видеть его лицо.