– Кто-то что-то замышляет. Кое-кому из директората закрались в душу подозрения. И внизу возникла напряженность. Как будто люди чувствуют надвигающуюся бурю.

Лупо откинулся в кресле и нахмурился, гадая, кто это и почему.

– Ничего конкретного?

– Нет.

– А какие-нибудь предположения?

– Нет, если только фракция Воргемута не посчитала этот момент удобным для того, чтобы вспомнить и оправдать Мифа.

– Что-то не верится.

– Если честно, мне тоже.

– А что говорит Тэ-Вэ?

– Она это чувствует, но ничего не раскопала. Я велела ей приглядывать за всеми, потому что ни у кого нет разумных причин что-то предпринимать.

– И у Тины тоже?

– Даже у Тины. Какого черта ты вообще делаешь? Ты занят этим уже два дня.

– Составляю пояснения к звездной карте, как тогда, в глухом конце. Я считаю: если мы собираемся открыть дело на украденные деньги, нам нужно купить хотя бы одну игрушку, пока есть возможность.

118

118

На то, чтобы все разрулить, потребовалась целая неделя. Пиоюговцам пришлось, как подозревала Джо, провести кое-какие утонченные переговоры, подмазать кое-кому лапу. Станции проще было иметь дело с чокнутыми негуманоидами, чем с человеческой породой.

На П. Джексонике-3 они столкнулись с жерновами бюрократической машины в чистом виде – по причинам, не вполне понятным с первого взгляда. Станция заявила, что Джо и Ани-Каат запрещено покидать путешественник, поскольку у них нет документов. Однако опознать Ани-Каат могли сотни людей. Директор станции Магнахс и начальник СТАЗИСа Оттен тоже должны были вспомнить ее. Однако администрация решила играть строго по правилам, как будто документы были важнее людей. Ани-Каат не разрешили увидеться с матерью и сыном. Даже не уведомили их о том, что Ани-Каат вернулась.

Ответственные за это люди прикрывались необходимостью получить разрешение из Главной канцелярии сектора.

Терпение Джо лопнуло. Сидя в кают-компании путешественника, она обратилась к стюарду:

– Передайте Янтарной Душе, что я хочу увидеться с ней как можно скорее.