– Проходим плоскость, Кез Маэфеле. До нити шестнадцать часов. Может быть, пора остановить вращение?

– Рано.

Детекторы с большей вероятностью пропустят отраженные сигналы от вращающихся поверхностей, чем от неподвижных.

– Как много времени прошло, правда? – сказал кто-то из его команды. – Я уже подзабыл, какое напряжение при этом испытываешь.

Тортил кивнул. В старые добрые времена они часто проделывали такое. Обычно когда шли в атаку на менее бдительного противника.

Он пытался вычислить положение камня, поднявшего волну. Не так уж и далеко. Это было плохо.

Корректировка курса направила рейдер прямо на ложный сторожевой корабль. Какие средства связи и обнаружения там установлены? Тортил не стал беспокоиться об этом.

Скоро он все узнает.

У него возникло желание, пролетая мимо, послать грубый прощальный привет и разрушить конструкцию, но это было бы не в обычаях ку.

Осталось тринадцать часов. Истребитель пропал из вида, превратившись в одну из десятков вероятностных точек, установленных по радиосообщениям. Рейдеры тоже исчезли. Между кораблем Тортила и нитью не осталось ничего, кроме макета в четырех часов движения по курсу.

Одиннадцать часов. Ничего, кроме вероятностных точек на экране. Они прорвались. Тортил дал разрешение стабилизировать корабль.

– Двадцать минут до включения двигателя. Пять процентов мощности.

Такой режим не даст значительного излучения по сравнению с радиационным фоном Вселенной. Он будет постепенно поднимать мощность…

– Кез Маэфеле!

– Вижу.

Перехватчик появился из ниоткуда, прожигая дыру в вакууме, и направился к «VII Гемине» с развернутым навигационным сканером.

Щелк – и он исчез.

– Кража кодов СЧ[14] сработала. – Тортил вздохнул. Это был еще один старый трюк – украсть у противника сигналы взаимной идентификации. – Я опасался, что мы получили недостаточно данных. Должно быть, у них на борту какие-то проблемы.

* * *

Военконсул совсем вымотался. Алеас оставалось только просить пощады…