- Да это не Чеболдай! – тряхнул пальцем какой-то старик. – Самозванец! Лже-Чеболдашка! Небось, специально разъедался, чтоб похожим стать!

- Кир знает... – вынес из кладовой портрет корчмарь. – Вроде похож...

- Мож, магия?..

Но постепенно бормотание стихало. Чеболдай стоял неподвижно, хранил молчание – а людям все-таки хотелось узнать, что он тут делает, зачем пришел в их скромную деревню. Да и какой-никакой трепет перед монаршей особой все еще сохранялся.

- Волей обстоятельств мы целый год не могли повлиять на события в империи, - негромко заговорил наконец Чеболдай.

- Всего лишь год?! – ядовито крикнул тот же старик.

- Но теперь мы вернулись, - произнес император, не обращая на него внимания. – Нам горько видеть, каков стал наш Грандпайр за время нашего отсутствия. Невыносимо знать, что наш многострадальный народ страдает из-за тех, кого мы так долго считали нашими верными слугами.

- Где ж ты раньше-то был, сукин сын?! – заверещал старик еще громче.

Остальные невольно от него отодвинулись. А Эхве Торрук наполовину вытянул шпагу, но император чуть заметно мотнул головой, и клинок вернулся в ножны.

- В наш дворец проникло предательство, - говорил Чеболдай, обводя взглядом собравшихся. – Черная измена. Мы стали марионеткой в руках подлецов и негодяев, желающих уничтожить нашу страну и поработить наших подданных.

- А, так это вельможи плохие, а ты хороший?! – упер руки в бока старик. – А допустил ты это все как, императрище?!

Чеболдай недобро нахмурился. Ему захотелось напомнить, что он взошел на трон в четырнадцать лет, что он просто не был готов к такой ответственности... но это прозвучало бы жалким оправданием. Он и так опасно близко подошел к этой черте.

К тому же император действительно стыдился, что позволил обстоятельствам сложиться так скверно. Поэтому он тяжко вздохнул и... опустился на колени.

- Мы виноваты перед тобой, народ наш, - произнес он, опустив очи. – Мы виноваты перед всеми нашими подданными. Перед всей страной. Но мы желаем все исправить.

Все пораженно смотрели на эту громадную тушу, принявшую такую необычную для монарха позу. Мародеры зашептались, Травма брезгливо поморщилась. А вредный старикашка вскарабкался на помост, пару секунд смотрел на коленопреклоненного императора и... пнул его. Легонько, неуверенно – но пнул.

Его тут же скрутили. Двое своих же деревенских дернули старика назад, вывернули руки. Еще двое почтительно помогали Чеболдаю подняться.

- Дед Мазим, ну это уж слишком! – возопил староста.

- Всегда хотел пнуть императора! – гордо вскинул подбородок старик. – Теперь и помереть спокойно можно!